Название: Дело о таинственном малефикаре
Автор: Ханна Нираи
Иллюстратор: wolvenstorm (По техническим причинам арты будут предоставлены позднее)
Размер: ~24 700 слов
Персонажи/Пейринг: оригинальные персонажи
Категория: джен
Жанр: детектив
Рейтинг: R
Саммари: Перспективного студента денеримского магического университета по окончании учёбы распределяют работать в маленький городок в несусветной глуши, где даже в местной полиции храмовников-то всего две штуки. Казалось бы, впору сдохнуть от тоски… Но внезапно появившийся в городке практикующий малефикар губит этот план на корню.
Предупреждения/примечания: насилие
Ссылки на скачивание: doc
Автор: Ханна Нираи
Иллюстратор: wolvenstorm (По техническим причинам арты будут предоставлены позднее)
Размер: ~24 700 слов
Персонажи/Пейринг: оригинальные персонажи
Категория: джен
Жанр: детектив
Рейтинг: R
Саммари: Перспективного студента денеримского магического университета по окончании учёбы распределяют работать в маленький городок в несусветной глуши, где даже в местной полиции храмовников-то всего две штуки. Казалось бы, впору сдохнуть от тоски… Но внезапно появившийся в городке практикующий малефикар губит этот план на корню.
Предупреждения/примечания: насилие
Ссылки на скачивание: doc
Глава 1.
— Да какое такси! Куда такси?!
Я не знаю, где мы, мама!
Тут какие-то заборы!
Коровники!
Мама, мы в аду!
Я не знаю, где мы, мама!
Тут какие-то заборы!
Коровники!
Мама, мы в аду!
Станция Горсфилд оказалась в точности такой задрипанной, как Ферлен и представлял — ветхая платформа, огороженная местами проржавевшими и покосившимися перилами, да сиротливо торчащая будочка билетного кассира с выцветшей табличкой «закрыто». Живописный горный пейзаж, на который Ферлен возлагал большие надежды, остался позади ещё час назад, и остаток пути электричка вяло тошнила по унылейшего вида болотам, которые иногда, чисто разнообразия ради, сменяли не менее унылые поля. Вокруг станции Горсфилд же располагалось и то, и другое — поля по левую руку, болото по правую. Своеобразный пейзажный компромисс.
Всё это выглядело до того мерзостно, что Ферлен с трудом подавил порыв юркнуть обратно в вагон, дождаться конечной и с первым же обратным поездом вернуться в милый, приветливый и цивилизованный Гварен.
Остановило его осознание, что конечная станция наверняка выглядит ещё гаже, а обратно электричка, возможно, и вовсе не тронется до завтрашнего дня. С его-то везением. А посему, смирившись, он поудобнее перехватил дорожный саквояж и смело ступил навстречу судьбе.
Судя по тому, что вокруг по-прежнему не было ни души, единственная дорога в пределах видимости была грунтовой, а вела к ней частично обледеневшая, частично раскрошившаяся от почтенного возраста лестница, ничего хорошего в его адрес судьба не думала.
Ферлен потоптался, озираясь в надежде, что обещанный ему провожатый усовестится и материализуется из разреженного воздуха. Провожатый, впрочем, оказался сволочью и остался невидим. Вокруг по-прежнему простирались фрагментарно присыпанные снегом болота. И ни луча солнца сквозь густоту безнадёжно-серых облаков, ровным слоем закрывавших небо. Разве что на горизонте угадывались смутные очертания леса и каких-то неровностей ландшафта, которые при отсутствии критического восприятия в принципе могли бы сойти за горы. Но то со стороны болот. Со стороны, в которую уходила дорога и с которой, теоретически, должен был находиться город, пейзаж оставался всё таким же депрессивным. Невозможно было даже примерно прикинуть, сколько займёт путь пешком по раскисшей весенней грунтовке.
Ферлен поёжился и предпринял попытку поглубже закопаться в пальто. От периодически поднимающегося ветра ему уже сейчас было довольно знобко, и не очень хотелось представлять, каково станет минут через десять в таких условиях.
Но поскольку перспектива тихо замерзать на станции под открытым небом казалась ему ничуть не привлекательнее, он снова перехватил саквояж, успевший порядочно оттянуть руку, и направился к спуску с платформы.
Поскользнувшись и чуть не свернув шею на первых же пяти ступеньках, Ферлен покрепче вцепился в перила и помянул недобрым словом своего научного руководителя и ещё пару причастных лиц из преподавательского состава. Ведь могли, могли же выбить ему место при кафедре... да что там, он и на центральную денеримскую больницу бы согласился, тем паче, что тема усовершенствования магической медицины давно волновала его ум... Но нет, кропать диссертацию под крылышком старших чародеев Коллегии остался выскочка Тавин, а что получил Ферлен? «Ах, юноша, вы же понимаете, молодые специалисты настолько широкого профиля, как у вас, сейчас на вес золота!» Как будто он не знает, что он на вес золота. «Ну да, конечно, далековато от столицы, зато какая богатая практика!» Да-да, мечта всей жизни: принимать роды у коров, перезапускать ветхие генераторы и вспоминать, что такого на третьем курсе преподавали по энтропии, чем можно вытравить с поля саранчу. Или на этой широте саранча уже не водится? Проклятье, надо будет поискать в справочниках...
Тут Ферлен чуть не вступил в довольно-таки глубокую лужу и поспешил прервать сей поток мыслей, концентрируя внимание на дороге.
Луж на ней хватало, и лишь немногие из них оставались схвачены корочкой льда — и то совершенно ненадёжной на вид. Да и снег в полях, если не придираться к деталям, почти сошёл, обнажая тошнотного цвета прошлогоднюю траву. Кое-где торчали кривенькие, кособокие деревья, да иногда можно было заметить в отдалении от дороги каменный валун-другой. Иными словами, даже если б пейзаж приложил все усилия, он вряд ли сумел выглядеть более уныло. Ферлен вздохнул, поднял воротник пальто, надеясь хоть немного уберечься от ветра, и двинулся вперёд.
Где-то через полчаса шлёпанья по весенней грязи он окончательно продрог, устал, потерял всякую надежду, что пальто отстирается, и проклял всё на свете, прикидывая, не пора ли уже зашвырнуть саквояжем вон в тот валун, под сенью которого можно будет упасть и принять смерть достойно.
Ферлен резко остановился и захлопал глазами. То, что он принял за валун, внезапно развернулось другим боком и посмотрело на него маленькими глазками-бусинками, сохраняя крайне равнодушное выражение гладкой морды. А ещё у него обнаружились витые рога и длинные, похожие на заячьи уши. Существо лениво пережёвывало жвачку и смотрело на Ферлена так, словно он был как минимум тридцатым эльфом за сегодня, прошедшим этой дорогой.
«Наголопа! — опознал Ферлен. — Интересно, сожрёт или поленится?»
Некоторое время они с наголопой смотрели друг на друга. Судя по флегматичному выражению наголопы, жрать Ферлена она не собиралась, вполне сытая пожухлой травой у себя под ногами. Он уж было собрался двинуться дальше — помирать под сенью наголопы всё-таки не то же самое, что под сенью неодушевлённого каменного валуна — как вдруг животное навострило уши, всполошилось и, не говоря худого слова, рвануло прочь от дороги. Двигалось оно на удивление быстро для такой массивной туши.
Ферлен хмыкнул. Не то чтобы он имел что-то против животных, но если они сами решают держаться подальше от него — тем лучше для них обоих.
В отдалении послышался шум, смахивающий одновременно на гром, скрип гигантских половиц и бой ритуальных барабанов. Шум этот явственно приближался, но из-за холма, скрывающего от глаз часть дороги впереди, определить его источник не представлялось возможным. Ферлен, послушав пару секунд, задался вопросом, не стоит ли и ему последовать примеру наголопы. Но предпринять по этому поводу ничего не успел, потому что навстречу ему, подскакивая на кочках, вылетела повозка со впряжённой в неё второй наголопой, правил которой, судя по росту и комплекции, какой-то гном. Завидев Ферлена, он свистнул и лихо натянул поводья в отчаянной попытке затормозить эту конструкцию.
Повозку, угодившую колесом в какую-то колдобину, развернуло боком и понесло на Ферлена, у которого немедленно противнейшим образом сжалось нутро — «задавит-не задавит?».
Гном, однако же, повозку удержал, несмотря на то, что оба правых колеса на некоторое время оторвались от дороги. Наголопа, буксуя, села на объёмный зад, и вся композиция затормозила буквально в метре от Ферлена, щедро плеснув дорожной грязью ему на ботинки и пальто — хотя разницы, в принципе, уже и не было.
Гном отряхнулся, воинственно растопырил бороду и, по-хозяйски хлопнув наголопу по могучему окороку, изрёк:
— Эвона! Это ты, что ли, будешь господин столичный маг?
Ферлен поспешил сделать вид, словно его каждый день чуть не давят повозки с наголопами, и это действо ему уже успело приесться.
— Я, — с достоинством сказал он. — А это вы будете обещанный мне провожатый?
— Хе! — обрадовался гном. — Я! Ведель Хубор меня звать!
И он немедля протянул для знакомства поросшую шерстью лапищу, больше смахивающую на ковш экскаватора. Ферлен, поколебавшись, решил на рукопожатие ответить:
— Ферлен Исала-а!..
Закончить Ведель Хубор ему не дал, дёрнув на себя и безо всякого труда оторвав его от земли вместе с саквояжем, который Ферлен чуть с перепугу не выпустил. Водрузив его по соседству с собой, гном заговорил как ни в чём не бывало:
— Во, а то пока развернёмся, пока доедем... А ну, Кока, чего расселась!.. Так у меня тута нажья ферма недалеко, а нынче по дорогам грузовики вязнут, вот господин Тамурхан и говорит: «сгоняй, Хубор, твоим-то наголопам грязь нипочём, а гостя проводить надо...» Ну я иду в стойло, а там... Куда, скотина! В город вертай! Распустилась без работы!.. А в стойле, значит, опять всё нараспашку — ясное дело, Нуба в самоволку ушла... Вот пущу её однажды на котлеты, Создатель свидетель, пущу... Искал её, паршивку, и так, и эдак, а потом уж Риринн, это супружница моя, говорит — мол, что ж ты, Хубор, поезд-то давно пришёл, а ты ещё и не запрягал? Тут уж я, как водится, всё побросал и ну Коку выводить — вон как рвётся, застоялись они у меня за зиму... Зимой-то для них работы и нет почти...
Ферлен потирал чуть не вынутое из сустава плечо и прикидывал, стоит ли пытаться вставить хоть слово в этот поток сознания, или себе дороже выйдет.
— Вот, значит, сейчас тебя, господин Ферлен, свезу в участок, с храмовниками поручкаюсь, и опять Нубу искать поеду. Совсем от рук отбилась, зараза, отвернёшься — а она уже в поля ускакала...
— Нуба — это тоже наголопа? — спросил Ферлен, вцепляясь в край повозки, когда та ощутимо подпрыгнула на ухабе.
— Дык! Сестрёнки они с Кокой у меня, только Кока-то смирная да ласковая, а Нуба себе на уме. Чуть что не по ней, так она дёру. Носится, небось, сейчас по полям как оглашенная... А что, господин маг, говорили, ты и в целительство могёшь?
Ферлен, ещё в электричке ожидавший такого вопроса, помрачнел:
— Могу немного. Неотложную первую помощь могу, искусственное жизнеобеспечение, по самым распространённым вирусным заболеваниям ещё... Ассистировать хирургу тоже доводилось.
— Ага, ага... — покивал Ведель Хубор. — А нагов могёшь лечить? Или вот наголопу?
Ферлен вздохнул:
— Разве что самую базовую помощь оказать. Для чего-то серьёзного нужен специалист, который подробно изучал анатомию и физиологию животного, там есть свои нюансы... А я всё-таки не ветеринар.
— А вот базовая помощь — это как? Вот ежели у меня кто из них ногу сломает...
Ферлен мысленно взвыл. Он уже ненавидел и этого гнома, и наголопу Коку, которая словно нарочно собирала повозкой все кочки и ямы, и весь Горсфилд заочно. Который, кстати сказать, очень вовремя появился на горизонте.
— Это и есть город? — поспешил спросить он.
— А то! — отозвался Ведель Хубор. — Ты вот, господин Ферлен, небось, думаешь — да ну там, захолустье какое-то, а вот поди зайди в «Морозницу» и скажи, где ещё в столице тебя так напоят-накормят... А хотя ты парень учёный, тебе другое надо: вот библиотека у нас тоже, говорят, оченно приличная. Опять же, заправляет там тоже господин маг — Эверетт наш, конечно, слабоват всегда был, да и годы уже не те, чтоб он магичил, а всё ж образованный человек, поговорить завсегда с кем будет...
— У вас что же, в городе всего один маг? — усомнился Ферлен.
— Нет, ну бывает, кто из детишек чего выкинет... — возвёл очи к небу гном. — Но их родня сразу учиться отсылает. Вот чего у нас нет, так это школы для вашего брата. А необученного мага кто ж тут оставит? А там уж как — выучились, отработали где надо, да там же и осели. В гости, конечно, приезжают, без этого никуда, но то летом больше.
— Понятно, — вздохнул Ферлен.
Итого, значит, имеется: единственный коллега-пенсионер, неграмотные в магических вопросах горожане и три мешка дурацкой, муторной и бессмысленной работы, которые непременно свалятся на голову, стоит ему официально утвердиться в должности. Фантастически прекрасно!
Повозка, меж тем, добралась до конца грунтовой дороги и загремела колёсами по — неожиданно — довольно приличной мостовой. Почему у жителей города не хватило ума замостить подобным образом всю дорогу до станции, Ферлен не взялся бы гадать.
Нет, с исторической и эстетической точки зрения Горсфилд, пожалуй, представлял некий интерес. Ферлен был не особо силён в архитектуре, но характерный стиль сороковых годов узнал бы и полный профан: кирпичная кладка, узкие высокие окна, местами сдержанная лепнина... Тогда строили целые кварталы домов малой этажности, рассчитанных на проживание нескольких семей, и каждому, даже самому захудалому, старались придать вид особняка аристократа среднего достатка, жившего века так полтора назад. И, пожалуй, если весь город закладывали в середине тридцатых-начале сороковых, стоило ожидать, что и улицы тут спроектированы сообразно: с непривычки можно заблудиться в закоулках, но система в этой паутине есть, и довольно чёткая. И, наверное, жить в таком домике-особняке могло оказаться весьма приятно... при условии, конечно, что канализацию, проводку и прочие блага цивилизации не оставили нетронутыми со времён постройки.
«Ну да, как же, — с тоской подумал Ферлен. — Наверняка поселят в каком-нибудь унылом бараке...»
Бараков, впрочем, в пределах видимости не наблюдалось. Зато колёса повозки неожиданно подпрыгнули, пересекая рельсы.
— У вас, что же... — перебил Ферлен гнома, который продолжал расписывать достоинства города, нимало не смущаясь тем, что его не слушают, — …трамваи есть?
— Трамвай, — поправил его Ведель Хубор, — один. Городишко-то небольшой, за час три раза обежать можно... Но есть, это да. И ходит исправно, разве что вот зимой, коли снегопады сильные, иногда, бывает, застревает... В снегопад народ всё больше пешком ходит, или вот дома сидит, чай пьёт. В снегопад-то тут красиво, окошки светятся, не город, а игрушечка...
Он опять пустился в описания, а Ферлен углубился в обдумывание перспектив. Трамваев в Денериме толком и не было — только в историческом центре — и потому он решил при первой же возможности на этом старинном транспорте прокатиться. А то и впрямь ударят заморозки, рельсы заметёт...
— А вот тута у нас главная улица, — прервал его размышления гном, небрежно хлопнув по плечу, — почта здесь, дом культуры, а вот и участок!
Дом культуры Ферлен рассмотреть не успел. Полицейский участок же оказался длинным трёхэтажным зданием унылого грязно-жёлтого цвета. Возле выщербленного крыльца на крохотной парковке теснилось аж три автомобиля. Учитывая, что это были первые машины, которые Ферлен видел в этом городе, впору отмечать редкостное событие.
Кока, повинуясь руке хозяина, чинно встала возле крыльца — и вид при этом имела самый что ни на есть благообразный, будто вовсе не она пыталась придавить Ферлена повозкой полчаса назад. Ведель Хубор, кряхтя, соскочил на землю и углубился в изучение заляпанного грязью колеса. Ферлен разобрал невнятное «обод-то в порядке ли?».
Соскочив на мостовую, Ферлен критически оглядел свой наряд. Ботинки и весь нижний край пальто были покрыты ровным слоем уже начавшей подсыхать глины. Отдельные брызги долетели до самых локтей. Впрочем, брюки и саквояж пострадали не меньше, а от салонной причёски, на которую перед поездкой в это захолустье он вывалил последние сбережения, наверняка не осталось и следа. Пожалуй, больше походить на пугало Ферлен не смог бы, даже если б очень постарался.
Что ж, судя по всему, в таком виде он отлично впишется в местный коллектив.
— Ну, пошли что ли, господин маг, — оторвался наконец от колеса Ведель Хубор. — Покажу, куда идтить, да поеду, а то до ночи по полям шариться придётся.
И, влекомый настойчивым гномом и измазанный дорожной грязью мало что не по уши, Ферлен отважно шагнул навстречу судьбе.
Всё это выглядело до того мерзостно, что Ферлен с трудом подавил порыв юркнуть обратно в вагон, дождаться конечной и с первым же обратным поездом вернуться в милый, приветливый и цивилизованный Гварен.
Остановило его осознание, что конечная станция наверняка выглядит ещё гаже, а обратно электричка, возможно, и вовсе не тронется до завтрашнего дня. С его-то везением. А посему, смирившись, он поудобнее перехватил дорожный саквояж и смело ступил навстречу судьбе.
Судя по тому, что вокруг по-прежнему не было ни души, единственная дорога в пределах видимости была грунтовой, а вела к ней частично обледеневшая, частично раскрошившаяся от почтенного возраста лестница, ничего хорошего в его адрес судьба не думала.
Ферлен потоптался, озираясь в надежде, что обещанный ему провожатый усовестится и материализуется из разреженного воздуха. Провожатый, впрочем, оказался сволочью и остался невидим. Вокруг по-прежнему простирались фрагментарно присыпанные снегом болота. И ни луча солнца сквозь густоту безнадёжно-серых облаков, ровным слоем закрывавших небо. Разве что на горизонте угадывались смутные очертания леса и каких-то неровностей ландшафта, которые при отсутствии критического восприятия в принципе могли бы сойти за горы. Но то со стороны болот. Со стороны, в которую уходила дорога и с которой, теоретически, должен был находиться город, пейзаж оставался всё таким же депрессивным. Невозможно было даже примерно прикинуть, сколько займёт путь пешком по раскисшей весенней грунтовке.
Ферлен поёжился и предпринял попытку поглубже закопаться в пальто. От периодически поднимающегося ветра ему уже сейчас было довольно знобко, и не очень хотелось представлять, каково станет минут через десять в таких условиях.
Но поскольку перспектива тихо замерзать на станции под открытым небом казалась ему ничуть не привлекательнее, он снова перехватил саквояж, успевший порядочно оттянуть руку, и направился к спуску с платформы.
Поскользнувшись и чуть не свернув шею на первых же пяти ступеньках, Ферлен покрепче вцепился в перила и помянул недобрым словом своего научного руководителя и ещё пару причастных лиц из преподавательского состава. Ведь могли, могли же выбить ему место при кафедре... да что там, он и на центральную денеримскую больницу бы согласился, тем паче, что тема усовершенствования магической медицины давно волновала его ум... Но нет, кропать диссертацию под крылышком старших чародеев Коллегии остался выскочка Тавин, а что получил Ферлен? «Ах, юноша, вы же понимаете, молодые специалисты настолько широкого профиля, как у вас, сейчас на вес золота!» Как будто он не знает, что он на вес золота. «Ну да, конечно, далековато от столицы, зато какая богатая практика!» Да-да, мечта всей жизни: принимать роды у коров, перезапускать ветхие генераторы и вспоминать, что такого на третьем курсе преподавали по энтропии, чем можно вытравить с поля саранчу. Или на этой широте саранча уже не водится? Проклятье, надо будет поискать в справочниках...
Тут Ферлен чуть не вступил в довольно-таки глубокую лужу и поспешил прервать сей поток мыслей, концентрируя внимание на дороге.
Луж на ней хватало, и лишь немногие из них оставались схвачены корочкой льда — и то совершенно ненадёжной на вид. Да и снег в полях, если не придираться к деталям, почти сошёл, обнажая тошнотного цвета прошлогоднюю траву. Кое-где торчали кривенькие, кособокие деревья, да иногда можно было заметить в отдалении от дороги каменный валун-другой. Иными словами, даже если б пейзаж приложил все усилия, он вряд ли сумел выглядеть более уныло. Ферлен вздохнул, поднял воротник пальто, надеясь хоть немного уберечься от ветра, и двинулся вперёд.
Где-то через полчаса шлёпанья по весенней грязи он окончательно продрог, устал, потерял всякую надежду, что пальто отстирается, и проклял всё на свете, прикидывая, не пора ли уже зашвырнуть саквояжем вон в тот валун, под сенью которого можно будет упасть и принять смерть достойно.
Ферлен резко остановился и захлопал глазами. То, что он принял за валун, внезапно развернулось другим боком и посмотрело на него маленькими глазками-бусинками, сохраняя крайне равнодушное выражение гладкой морды. А ещё у него обнаружились витые рога и длинные, похожие на заячьи уши. Существо лениво пережёвывало жвачку и смотрело на Ферлена так, словно он был как минимум тридцатым эльфом за сегодня, прошедшим этой дорогой.
«Наголопа! — опознал Ферлен. — Интересно, сожрёт или поленится?»
Некоторое время они с наголопой смотрели друг на друга. Судя по флегматичному выражению наголопы, жрать Ферлена она не собиралась, вполне сытая пожухлой травой у себя под ногами. Он уж было собрался двинуться дальше — помирать под сенью наголопы всё-таки не то же самое, что под сенью неодушевлённого каменного валуна — как вдруг животное навострило уши, всполошилось и, не говоря худого слова, рвануло прочь от дороги. Двигалось оно на удивление быстро для такой массивной туши.
Ферлен хмыкнул. Не то чтобы он имел что-то против животных, но если они сами решают держаться подальше от него — тем лучше для них обоих.
В отдалении послышался шум, смахивающий одновременно на гром, скрип гигантских половиц и бой ритуальных барабанов. Шум этот явственно приближался, но из-за холма, скрывающего от глаз часть дороги впереди, определить его источник не представлялось возможным. Ферлен, послушав пару секунд, задался вопросом, не стоит ли и ему последовать примеру наголопы. Но предпринять по этому поводу ничего не успел, потому что навстречу ему, подскакивая на кочках, вылетела повозка со впряжённой в неё второй наголопой, правил которой, судя по росту и комплекции, какой-то гном. Завидев Ферлена, он свистнул и лихо натянул поводья в отчаянной попытке затормозить эту конструкцию.
Повозку, угодившую колесом в какую-то колдобину, развернуло боком и понесло на Ферлена, у которого немедленно противнейшим образом сжалось нутро — «задавит-не задавит?».
Гном, однако же, повозку удержал, несмотря на то, что оба правых колеса на некоторое время оторвались от дороги. Наголопа, буксуя, села на объёмный зад, и вся композиция затормозила буквально в метре от Ферлена, щедро плеснув дорожной грязью ему на ботинки и пальто — хотя разницы, в принципе, уже и не было.
Гном отряхнулся, воинственно растопырил бороду и, по-хозяйски хлопнув наголопу по могучему окороку, изрёк:
— Эвона! Это ты, что ли, будешь господин столичный маг?
Ферлен поспешил сделать вид, словно его каждый день чуть не давят повозки с наголопами, и это действо ему уже успело приесться.
— Я, — с достоинством сказал он. — А это вы будете обещанный мне провожатый?
— Хе! — обрадовался гном. — Я! Ведель Хубор меня звать!
И он немедля протянул для знакомства поросшую шерстью лапищу, больше смахивающую на ковш экскаватора. Ферлен, поколебавшись, решил на рукопожатие ответить:
— Ферлен Исала-а!..
Закончить Ведель Хубор ему не дал, дёрнув на себя и безо всякого труда оторвав его от земли вместе с саквояжем, который Ферлен чуть с перепугу не выпустил. Водрузив его по соседству с собой, гном заговорил как ни в чём не бывало:
— Во, а то пока развернёмся, пока доедем... А ну, Кока, чего расселась!.. Так у меня тута нажья ферма недалеко, а нынче по дорогам грузовики вязнут, вот господин Тамурхан и говорит: «сгоняй, Хубор, твоим-то наголопам грязь нипочём, а гостя проводить надо...» Ну я иду в стойло, а там... Куда, скотина! В город вертай! Распустилась без работы!.. А в стойле, значит, опять всё нараспашку — ясное дело, Нуба в самоволку ушла... Вот пущу её однажды на котлеты, Создатель свидетель, пущу... Искал её, паршивку, и так, и эдак, а потом уж Риринн, это супружница моя, говорит — мол, что ж ты, Хубор, поезд-то давно пришёл, а ты ещё и не запрягал? Тут уж я, как водится, всё побросал и ну Коку выводить — вон как рвётся, застоялись они у меня за зиму... Зимой-то для них работы и нет почти...
Ферлен потирал чуть не вынутое из сустава плечо и прикидывал, стоит ли пытаться вставить хоть слово в этот поток сознания, или себе дороже выйдет.
— Вот, значит, сейчас тебя, господин Ферлен, свезу в участок, с храмовниками поручкаюсь, и опять Нубу искать поеду. Совсем от рук отбилась, зараза, отвернёшься — а она уже в поля ускакала...
— Нуба — это тоже наголопа? — спросил Ферлен, вцепляясь в край повозки, когда та ощутимо подпрыгнула на ухабе.
— Дык! Сестрёнки они с Кокой у меня, только Кока-то смирная да ласковая, а Нуба себе на уме. Чуть что не по ней, так она дёру. Носится, небось, сейчас по полям как оглашенная... А что, господин маг, говорили, ты и в целительство могёшь?
Ферлен, ещё в электричке ожидавший такого вопроса, помрачнел:
— Могу немного. Неотложную первую помощь могу, искусственное жизнеобеспечение, по самым распространённым вирусным заболеваниям ещё... Ассистировать хирургу тоже доводилось.
— Ага, ага... — покивал Ведель Хубор. — А нагов могёшь лечить? Или вот наголопу?
Ферлен вздохнул:
— Разве что самую базовую помощь оказать. Для чего-то серьёзного нужен специалист, который подробно изучал анатомию и физиологию животного, там есть свои нюансы... А я всё-таки не ветеринар.
— А вот базовая помощь — это как? Вот ежели у меня кто из них ногу сломает...
Ферлен мысленно взвыл. Он уже ненавидел и этого гнома, и наголопу Коку, которая словно нарочно собирала повозкой все кочки и ямы, и весь Горсфилд заочно. Который, кстати сказать, очень вовремя появился на горизонте.
— Это и есть город? — поспешил спросить он.
— А то! — отозвался Ведель Хубор. — Ты вот, господин Ферлен, небось, думаешь — да ну там, захолустье какое-то, а вот поди зайди в «Морозницу» и скажи, где ещё в столице тебя так напоят-накормят... А хотя ты парень учёный, тебе другое надо: вот библиотека у нас тоже, говорят, оченно приличная. Опять же, заправляет там тоже господин маг — Эверетт наш, конечно, слабоват всегда был, да и годы уже не те, чтоб он магичил, а всё ж образованный человек, поговорить завсегда с кем будет...
— У вас что же, в городе всего один маг? — усомнился Ферлен.
— Нет, ну бывает, кто из детишек чего выкинет... — возвёл очи к небу гном. — Но их родня сразу учиться отсылает. Вот чего у нас нет, так это школы для вашего брата. А необученного мага кто ж тут оставит? А там уж как — выучились, отработали где надо, да там же и осели. В гости, конечно, приезжают, без этого никуда, но то летом больше.
— Понятно, — вздохнул Ферлен.
Итого, значит, имеется: единственный коллега-пенсионер, неграмотные в магических вопросах горожане и три мешка дурацкой, муторной и бессмысленной работы, которые непременно свалятся на голову, стоит ему официально утвердиться в должности. Фантастически прекрасно!
Повозка, меж тем, добралась до конца грунтовой дороги и загремела колёсами по — неожиданно — довольно приличной мостовой. Почему у жителей города не хватило ума замостить подобным образом всю дорогу до станции, Ферлен не взялся бы гадать.
Нет, с исторической и эстетической точки зрения Горсфилд, пожалуй, представлял некий интерес. Ферлен был не особо силён в архитектуре, но характерный стиль сороковых годов узнал бы и полный профан: кирпичная кладка, узкие высокие окна, местами сдержанная лепнина... Тогда строили целые кварталы домов малой этажности, рассчитанных на проживание нескольких семей, и каждому, даже самому захудалому, старались придать вид особняка аристократа среднего достатка, жившего века так полтора назад. И, пожалуй, если весь город закладывали в середине тридцатых-начале сороковых, стоило ожидать, что и улицы тут спроектированы сообразно: с непривычки можно заблудиться в закоулках, но система в этой паутине есть, и довольно чёткая. И, наверное, жить в таком домике-особняке могло оказаться весьма приятно... при условии, конечно, что канализацию, проводку и прочие блага цивилизации не оставили нетронутыми со времён постройки.
«Ну да, как же, — с тоской подумал Ферлен. — Наверняка поселят в каком-нибудь унылом бараке...»
Бараков, впрочем, в пределах видимости не наблюдалось. Зато колёса повозки неожиданно подпрыгнули, пересекая рельсы.
— У вас, что же... — перебил Ферлен гнома, который продолжал расписывать достоинства города, нимало не смущаясь тем, что его не слушают, — …трамваи есть?
— Трамвай, — поправил его Ведель Хубор, — один. Городишко-то небольшой, за час три раза обежать можно... Но есть, это да. И ходит исправно, разве что вот зимой, коли снегопады сильные, иногда, бывает, застревает... В снегопад народ всё больше пешком ходит, или вот дома сидит, чай пьёт. В снегопад-то тут красиво, окошки светятся, не город, а игрушечка...
Он опять пустился в описания, а Ферлен углубился в обдумывание перспектив. Трамваев в Денериме толком и не было — только в историческом центре — и потому он решил при первой же возможности на этом старинном транспорте прокатиться. А то и впрямь ударят заморозки, рельсы заметёт...
— А вот тута у нас главная улица, — прервал его размышления гном, небрежно хлопнув по плечу, — почта здесь, дом культуры, а вот и участок!
Дом культуры Ферлен рассмотреть не успел. Полицейский участок же оказался длинным трёхэтажным зданием унылого грязно-жёлтого цвета. Возле выщербленного крыльца на крохотной парковке теснилось аж три автомобиля. Учитывая, что это были первые машины, которые Ферлен видел в этом городе, впору отмечать редкостное событие.
Кока, повинуясь руке хозяина, чинно встала возле крыльца — и вид при этом имела самый что ни на есть благообразный, будто вовсе не она пыталась придавить Ферлена повозкой полчаса назад. Ведель Хубор, кряхтя, соскочил на землю и углубился в изучение заляпанного грязью колеса. Ферлен разобрал невнятное «обод-то в порядке ли?».
Соскочив на мостовую, Ферлен критически оглядел свой наряд. Ботинки и весь нижний край пальто были покрыты ровным слоем уже начавшей подсыхать глины. Отдельные брызги долетели до самых локтей. Впрочем, брюки и саквояж пострадали не меньше, а от салонной причёски, на которую перед поездкой в это захолустье он вывалил последние сбережения, наверняка не осталось и следа. Пожалуй, больше походить на пугало Ферлен не смог бы, даже если б очень постарался.
Что ж, судя по всему, в таком виде он отлично впишется в местный коллектив.
— Ну, пошли что ли, господин маг, — оторвался наконец от колеса Ведель Хубор. — Покажу, куда идтить, да поеду, а то до ночи по полям шариться придётся.
И, влекомый настойчивым гномом и измазанный дорожной грязью мало что не по уши, Ферлен отважно шагнул навстречу судьбе.
***
Судьба приласкала его прямо на пороге участка, послав второго гнома, не такого растрёпанного, как Ведель Хубор, посветлее и с куда более аккуратно подстриженной бородой. Двигался он, однако, столь же решительно, подобно атомному ледоколу «Мак-Тир», лёгшему на курс, и, столкнувшись с Ферленом в дверях, чуть не опрокинул его навзничь.
— Батюшки! — выразился новый гном. — Эльфа зашиб! Прощенья прошу покорно! Виноват, торопился.
— Эвона, Рагал! — обрадовался Ведель Хубор, придерживая пошатнувшегося Ферлена за пояс. — Ты куда это рванул, где пожар-то?
— Через час товарный мимо станции пройдёт, — пояснил гном. — Мне свояк обещал ящик с кой-каким барахлом для лаборатории скинуть, кум из Гварена собрал. Вот, боюсь, как бы не побилось чего... Вы уж простите великодушно. Я без умыслу.
— Ай, да брось ты виниться! — хлопнул его по плечу Ведель так, что бедный Рагал аж присел. Ферлен вспомнил аналогичный хлопок, доставшийся ему в повозке, и мысленно посочувствовал. — Господин столичный маг не из вредных, он обиды не копит!
— О, так это вас к нам направили? — оживился Рагал. — Нам с вами потом обязательно надо будет как следует познакомиться, вам же все физические манипуляции через мою лабораторию вести придётся... Так я... Я, пожалуй, вас в ближайшие дни беспокоить не буду, вам ещё обустраиваться, обживаться... А вот как обживётесь — милости прошу ко мне на чай! Прямо вот на третий этаж поднимайтесь, там от лестницы сразу увидите табличку — либо я на месте буду, либо кто там будет — за мной сбегает... А сейчас, виноват, поспешу...
— Не гони лошадей! — прервал его Ведель Хубор, невесть когда успевший записать Ферлена в «невредные». — Щас давай пей чай, или что там у тебя, я господина мага к храмовникам провожу, с господином Тамурханом поручкаюсь, да тебя до станции-то подброшу.
— Ох, Ведель! — расчувствовался Рагал. — Премного буду благодарен! А Тамурхан сейчас как раз к храмовникам зашёл — и ходить далеко не придётся! Я тогда пойду бумаги подошью, не успел ещё...
С этими словами он, корча почтительные гримасы, бережно пожал ладонь Ферлена и умчался внутрь.
— Вот... Заведующий лабораторией наш, — сказал Ведель Хубор таким тоном, словно лично этого заведующего вынашивал и воспитывал. — Хороший парень. На голову ушибленный малость, ну да это у вас в ходу, у учёного народа. Пойдём, господин Ферлен, храмовничий отдел на втором этаже заседает.
Ведя за собой Ферлена, он вышел из предбанника, по-свойски кивнул сидящему у входа дежурному — это оказалась мрачного вида женщина в форме, разгадывающая газетный кроссворд и не особо интересующаяся чем-то ещё — и двинулся вверх по лестнице, расположенной тут же, за поворотом коридора. Кроме дежурной и Рагала, к слову сказать, никого больше в участке Ферлен не заметил. Впечатление это производило гнетущее: в Денериме одно только подразделение храмовников занимало корпус раза в три больше, чем всё это здание. Ферлен был там всего один раз, вместе с коллегами-студентами регистрировался по случаю совершеннолетия, и уж чем-чем, а безлюдным здание точно не выглядело, наоборот — гудело, что растревоженный улей. Постоянно кто-то шнырял с бумагами с этажа на этаж, кто-то громогласно требовал вернуть стыренный обед, а из окон, обращённых во внутренний двор, доносились звучные команды, а когда и треск молний — там регулярно практиковались в проведении задержаний. Да, магов в денеримской полиции тоже хватало, причём не только в лабораториях...
С другой стороны, здесь Ферлен вроде как тоже невольно становился сотрудником: на каждое задержание и сложный анализ его таскать бы не стали, но и ежу понятно… Хотя формально его нанимал, конечно, городской совет.
— Вот в энтой комнатушке и обретаются, запоминай, господин маг, — сообщил Ведель, притормаживая перед ничем не примечательной дверью среди точно таких же одинаковых.
«Комнатушка?» — удивился Ферлен. Из слов гнома он посчитал, что храмовники занимают весь этаж целиком. Сколько же их тут всего? Штук десять на весь город?
Он хотел было уточнить, но Ведель уже распахивал дверь, не утруждаясь даже тем, чтоб постучаться.
— Магов столичных заказывали? — вопросил он с порога.
— О! — отозвался голос из комнаты. — А мы уж с собаками вас искать собирались! Ты глянь на них, Тамурхан!
В ответ на это послышалось хмыканье басом, и заинтригованный Ферлен всё-таки шагнул следом за Веделем.
Он успел заметить краем глаза сидящего за обшарпанным письменным столом лысоватого мужчину, кого-то помоложе, колдующего над… кофе-машиной, кажется? — а потом его внимание полностью поглотил тот, кто сидел на краешке стола лысоватого, небрежно скрестив руки поверх плечевой кобуры.
Ферлену и раньше доводилось общаться с кунари. В конце концов, одна из них была его соседкой в общежитии, была знаменита тем, что скандалила с любителями занимать душевые по часу, добиваясь справедливости для всего этажа, курила как паровоз, вечно стукалась головой о дверные косяки, а после защитилась с отличием и умотала по приглашению родни двигать науку где-то на Сегероне. Несмотря на приятельские отношения, Ферлен всегда испытывал перед ней некоторый священный ужас.
Сейчас это чувство вернулось, и было оно теперь поистине всепоглощающим.
Сидящий на краю стола кунари был велик. Не просто высок, но массивен, обширен, и настолько непоколебим, словно на стол этот он не сам присел, а был занесён, скажем, проходившим здесь веков так восемь назад ледником. Этакий обломок скалы, монолит из древних времён. Ферлен даже не был уверен — дышит ли он вообще? Кунари оставался абсолютно неподвижным, и от каменной статуи его отличал лишь пронзительный взгляд лиловых глаз, коими он и изучал мага самым пристальным образом.
От взгляда его у Ферлена невольно зачесались губы. Нет, кунари смотрелся совершенно цивилизованно, никакой боевой раскраски, никаких зарубок от холодного оружия на лихо закрученных рогах, но как-то само собой вспоминалось, что его народ буквально считанные десятилетия назад отказался от практики держать своих магов в цепях и с зашитыми ртами. Этот кунари выглядел так, словно нитку и иголку далеко не убирал.
— Вот, господин Тамурхан, — подал голос Ведель Хубор. — Привёз, как ты и просил. В целости и сохранности.
Кунари выпрямился в полный рост и подошёл к Ферлену с неспешностью, подобной той, что может почудиться в движении готового к убийственному прыжку хищника. Встал над ним и некоторое время изучал молча. А затем произнёс пробирающим до костей глубоким голосом:
— Печать.
Если бы кто другой во всём этом городишке попробовал обратиться к нему с этим, Ферлен точно встал бы в позу. Схохмил что-нибудь о слишком холодной погоде, помахал бы официальными бумагами, наверняка заставил себя упрашивать... Просто из принципа!
Но Тамурхан вовсе не просил — он приказывал. И что-то Ферлену подсказывало — попробуй он заикнуться об официальных бумагах, всё тем же суровым басом ему посоветуют этими бумагами подтереться. И продемонстрировать уже клятую Печать и не выёживаться. Это при условии, что за пререкания этот колоритный начальник не применяет к подчинённым телесные наказания. С него станется…
Так что Ферлен схватился за ворот заледеневшими от робости пальцами. Пуговицы на новеньком пальто, как назло, были тугими, расстёгиваться не желали.
Тамурхан ждал.
Справившись с пальто, Ферлен размотал и швырнул шарф на саквояж, расстегнул верхние три пуговицы рубашки и распахнул воротник. Тамурхан снова хмыкнул и сам отвёл край в сторону, приглядываясь к украшающей его грудь татуировке. Ферлен невольно съёжился. Печать Дагны была выполнена безупречно — он это знал наверняка: эскизы совершенствовались не первый век, наносил рисунок лучший мастер Коллегии — но кунари изучал её так пристально, словно ожидал увидеть изъян или неточность линии, способные нарушить защитный контур. Ферлен поневоле ждал того же.
Наконец, спустя вечность, полную напряжённой тишины, Тамурхан кивнул и выпустил воротник. Ферлен сглотнул и поспешил застегнуться, чувствуя, как тело разом покрывается противными мурашками.
— Эт что же, — снова оживился притихший было Ведель, — печатка, чтобы демон за жопу не кусал?
— Ну примерно, — хохотнул лысоватый.
Теперь, когда кунари перестал так пристально сверлить его взглядом, Ферлен наконец позволил себе отвлечься на окружающий мир. Лысоватый оказался совершенно домашним на вид добродушным толстым дядькой лет пятидесяти. На стене за его спиной обреталась подробная карта города и прилегающих территорий. А на тумбе под картой — Ферлен даже моргнул от удивления пару раз — располагался прибор, который в Денериме можно было встретить разве что в музее магической истории. У них что же — до сих пор в ходу поиск по крови? Хороши…
Возле кофе-машины священнодействовал над картонным стаканчиком молодой парень, в котором единственном из присутствующих Ферлен сразу признал храмовника: телосложение, характерная манера двигаться. Наполнив стаканчик, он с явным почтением подал его Тамурхану и, бросив быстрый любопытный взгляд на Ферлена, юркнул за второй стол. У Тамурхана же, когда тот отвлёкся на кофе, Ферлен заметил совершенно чумовой пук из мелких белоснежных косичек, туго стянутый на затылке. У его коллеги по общежитию тоже были белые волосы, но настолько роскошной гривой она похвастаться не могла.
— Ведель, — оторвался от стаканчика Тамурхан, — кофе?
— И, — помотал головой гном, — мне ещё наголопу из полей выковыривать. Вот, мага привёз, здоровьичка пожелал… — с этими словами он энергично потряс протянутую Тамурханом лапищу цвета старой бронзы, — и побегу! Рагала только заберу из лабораторий… Бывай, господин столичный маг, ещё свидимся!
— Ну, удачи тебе с этим всем, — снова усмехнулся лысоватый. Тамурхан кивнул и одним глотком допил кофе. Проводил взглядом вышедшего гнома и смял стаканчик в ладони. Ферлен представил на месте стаканчика свой череп и поёжился. Нет, положительно, было очень интересно, как полиции в этом городишке удалось оторвать себе такого колоритнейшего шефа.
— Тео, — обратился к лысоватому Тамурхан, — разберёшься?
— Да уж куда я денусь. Не первый год замужем, хе-хе.
— Я буду у себя, — и с этими словами эпичный кунари покинул помещение, из-за чего оно будто раздалось в размерах раза в полтора как минимум.
Лысоватый обратил свой взор на Ферлена:
— Ты присаживайся, юноша, присаживайся, вон стул для посетителей, только на спинку не откидывайся лучше. Болты из пазов выскакивают, а руки до ума довести всё не доходят… Печать — это, конечно, хорошо, Печать — это замечательно, но кроме неё… ох, кроме неё.
Он с невероятной тоской уставился на пачку писчей бумаги на краю стола.
— Сэр, — сразу отозвался молодой храмовник, — хотите, я все формы заполню?
— Я-то хочу, я-то очень даже хочу… Давай-ка, юноша, вручай всю макулатуру ему, он будет заполнять, а я — вводить в курс дела, ну а Тамурхан, коли вернётся — прогрызать мне мозг за праздность. Каждый, что называется, должен заниматься делом, к которому у него наиболее лежит душа и подвешены руки...
Ферлен, краем уха слушая болтовню лысоватого, нырнул в саквояж в поисках той самой «макулатуры». Молодой храмовник терпеливо ждал.
— Сейчас, значит, решим бумажные вопросы, а потом… Тебя как звать-то, юноша, напомни?
— Ферлен Исаламавир.
— Пресвятая Андрасте, до чего же я эти ваши эльфийские фамилии люблю и уважаю, — страдальчески возвёл глаза к потолку лысоватый. — Как-как, говоришь?
— И-сала-мавир, — повторил Ферлен, найдя наконец папку с документами. — Это искажённая фраза на одном из долийских диалектов. С точки зрения грамматики староэльфийского языка, возможно, совершенно неправильная, но…
— В общем, будем звать по имени, — решил лысоватый. — Меня зовут Теодор Аскрен, я тут, значит, капитан отдела храмовников, а этот вот недопырок — Уитт Ридли. Теоретически, его давно пора повышать. Практически, как нас есть в отделе двое, и расширений штата не планируется, сидеть ему без повышения до самой моей пенсии, — тут он виновато развёл руками.
Ферлен проглотил возникший на языке вопрос. Двое храмовников на весь город! Притом боеспособных — один. Деревня… С другой стороны, куда уж больше: до сегодняшнего дня поднадзорных магов у них было — одна штука. Надзирай — не хочу…
Пять лет, почти пять полных лет придётся оттрубить в этой дыре! Говорили же друзья, выбери уже специальность и учи что-то одно, придурок, так нет, пожадничал, набрал факультативов, превратился в местную достопримечательность… «Спешите видеть, маг широчайшего служебного профиля, как следует не умеет ничего, зато в одиночку способен заменить целый штат сотрудников!» Самое то для какой-нибудь глухомани с населением в семь с половиной человек… И где только были его мозги! Сидел бы сейчас в столице, радовался блестящим перспективам…
— В общем, каморку тебе выделили пристойную, — продолжал меж тем лысоватый Теодор, — даже не сказать, чтоб совсем уж каморка, там на улице Валлен все дома такие — вторые этажи жилые, а на первых лавки открывают. Вот и насчёт тебя совет поразмыслил и решил выделить место под, — тут он неопределённо покрутил ладонью, — офис. Как пить дать, посидеть спокойно там в первые пару месяцев не дадут, и не надейся. Набегаешься с вызовами. Зато потом можно будет хорошо устроиться. И второй этаж весь твой, посмотришь. Там, правда, не жил никто лет шесть, да и мебели… не сказать чтоб много, но зато трубы не текут, стены без трещин, и проводку вот буквально на днях проверяли. Жить можно. Эверетту в своё время куда хуже пришлось, ну так, правда, его и перевели сюда в каком году, пятьдесят втором? Или пятьдесят первом? В общем, разберёшься.
Уитт Ридли закончил заполнять формы, пододвинул к Ферлену бумаги и потыкал ручкой, показывая, где ставить подпись.
— Посуды там нет, и белья постельного тоже, кажется, — вздохнул Теодор Аскрен. — Сейчас закончим тут, и Ридли тебя бухгалтерии предъявит, на тебя за глаза месячный оклад выписали и премию дали. На обустройство. Цены тут не столичные, так что точно не пропадёшь. А хочешь, можешь вообще дома не готовить, у тебя там под боком кафешка будет, там на вывеске такой… цветочек нарисован, маргаритка, что ли? Или ромашка? Ридли, там ромашка или маргаритка?
— Гербера вроде бы, — пробормотал Ридли, проглядывая бумаги. — Их сначала Фервия в кадках высаживала, помните?
— А, ну да. А потом ей надоело, и осталась только вывеска, — кивнул Аскрен. — Короче, суть в том, что кормят там прилично — от души, конечно, не пообедаешь, а так чтоб червячка заморить, вполне сгодится. От души обедать надо в «Морознице»… — тут он мечтательно прикрыл глаза.
— Сэр, — вернул его с небес на землю Ридли, — вы про обязанности-то не забудьте рассказать.
— Ну да, ну да… — спохватился Аскрен. — Хотя что там рассказывать? Ходить к тебе будут с каждым прыщом, потому как устоять перед соблазном поглядеть на нового мага… Короче, сегодня обживай своё гнездо, а завтра с утра приходи сюда же, я кого-нибудь потолковее из городского совета поймаю, будем все вместе составлять тебе список, чего ты делать обязан, а с чем пусть и не думают соваться. Досье-то на тебя как на специалиста им должны были выслать, ещё бы они поделиться им не забыли… Будешь в рабочее время оказывать услуги населению, а в нерабочее, опять-таки, шли лесом, если у них не помирает никто. Здесь народ такой, палец дай — сразу на шею сядет… Ты чего фыркаешь?
— Не слышит вас Тамурхан, — улыбнулся Ридли.
— Ой, посмотрите на них, какие все прям работящие! — возмутился Аскрен. — Ты их не слушай, юноша, ты меня слушай, и будешь жить на свете долго, приятно и плодотворно. Я здесь не первый десяток лет сижу, уж кое-что в этом понимаю.
Ферлен ухмыльнулся. Подход Теодора Аскрена ему нравился. Не то чтобы он всю жизнь мечтал отмазываться от муторной работы, но раз другой здесь не предвидится, кто мешает ему выписывать, например, учебные пособия и тихо заниматься самообразованием в условно-рабочее время? Когда-то же эта каторга кончится, и надо будет искать нормальную, приличную работу. Очень желательно — поближе к Денериму.
Может, если в этой дыре можно купить компьютер и подключить к сети, и официально подтвердить выученное получится? Сдать зачёты удалённо…
— Короче! — прервал его размышления Аскрен. — Ридли, ты закончил?
— Так точно, сэр.
— Умница. Теперь давай мне эту макулатуру, так и быть, сам всё подошью, а сам веди этого красавца получать несметные богатства, а потом изволь сопроводить до дома и показать, где чего брать. Ключ, кстати, у меня где-то был, сейчас найду… — тут он полез в ящик стола. — А что до нюансов работы, то завтра всё и обсудим, когда подвалит кто-нибудь из совета. А то вечно у них храмовники крайние…
Не разгибаясь, он швырнул в Ридли двумя ключами, соединёнными колечком. Тот безо всякого труда поймал их и встал из-за стола. Ферлен тоже поднялся.
— Э, чуть не забыл, — спохватился Аскрен. — В лабораторию-то зайдите.
Ридли кивнул и подхватил с вешалки у двери куртку мышастого цвета. Вторым кивком пригласил Ферлена идти за собой и вышел из кабинета.
— До свидания, — попрощался Ферлен с Аскреном, подхватывая одной рукой саквояж, а второй — всё-таки упавший на пол шарф.
— Часам к десяти завтра подходи, юноша, — напутствовал его тот, пододвигая к себе бумаги.
Выходя следом за Ридли, Ферлен успел расслышать, как Аскрен бормочет:
— Исама… Исала… Спаси, Создатель. Зазубрить, что ли?
— Батюшки! — выразился новый гном. — Эльфа зашиб! Прощенья прошу покорно! Виноват, торопился.
— Эвона, Рагал! — обрадовался Ведель Хубор, придерживая пошатнувшегося Ферлена за пояс. — Ты куда это рванул, где пожар-то?
— Через час товарный мимо станции пройдёт, — пояснил гном. — Мне свояк обещал ящик с кой-каким барахлом для лаборатории скинуть, кум из Гварена собрал. Вот, боюсь, как бы не побилось чего... Вы уж простите великодушно. Я без умыслу.
— Ай, да брось ты виниться! — хлопнул его по плечу Ведель так, что бедный Рагал аж присел. Ферлен вспомнил аналогичный хлопок, доставшийся ему в повозке, и мысленно посочувствовал. — Господин столичный маг не из вредных, он обиды не копит!
— О, так это вас к нам направили? — оживился Рагал. — Нам с вами потом обязательно надо будет как следует познакомиться, вам же все физические манипуляции через мою лабораторию вести придётся... Так я... Я, пожалуй, вас в ближайшие дни беспокоить не буду, вам ещё обустраиваться, обживаться... А вот как обживётесь — милости прошу ко мне на чай! Прямо вот на третий этаж поднимайтесь, там от лестницы сразу увидите табличку — либо я на месте буду, либо кто там будет — за мной сбегает... А сейчас, виноват, поспешу...
— Не гони лошадей! — прервал его Ведель Хубор, невесть когда успевший записать Ферлена в «невредные». — Щас давай пей чай, или что там у тебя, я господина мага к храмовникам провожу, с господином Тамурханом поручкаюсь, да тебя до станции-то подброшу.
— Ох, Ведель! — расчувствовался Рагал. — Премного буду благодарен! А Тамурхан сейчас как раз к храмовникам зашёл — и ходить далеко не придётся! Я тогда пойду бумаги подошью, не успел ещё...
С этими словами он, корча почтительные гримасы, бережно пожал ладонь Ферлена и умчался внутрь.
— Вот... Заведующий лабораторией наш, — сказал Ведель Хубор таким тоном, словно лично этого заведующего вынашивал и воспитывал. — Хороший парень. На голову ушибленный малость, ну да это у вас в ходу, у учёного народа. Пойдём, господин Ферлен, храмовничий отдел на втором этаже заседает.
Ведя за собой Ферлена, он вышел из предбанника, по-свойски кивнул сидящему у входа дежурному — это оказалась мрачного вида женщина в форме, разгадывающая газетный кроссворд и не особо интересующаяся чем-то ещё — и двинулся вверх по лестнице, расположенной тут же, за поворотом коридора. Кроме дежурной и Рагала, к слову сказать, никого больше в участке Ферлен не заметил. Впечатление это производило гнетущее: в Денериме одно только подразделение храмовников занимало корпус раза в три больше, чем всё это здание. Ферлен был там всего один раз, вместе с коллегами-студентами регистрировался по случаю совершеннолетия, и уж чем-чем, а безлюдным здание точно не выглядело, наоборот — гудело, что растревоженный улей. Постоянно кто-то шнырял с бумагами с этажа на этаж, кто-то громогласно требовал вернуть стыренный обед, а из окон, обращённых во внутренний двор, доносились звучные команды, а когда и треск молний — там регулярно практиковались в проведении задержаний. Да, магов в денеримской полиции тоже хватало, причём не только в лабораториях...
С другой стороны, здесь Ферлен вроде как тоже невольно становился сотрудником: на каждое задержание и сложный анализ его таскать бы не стали, но и ежу понятно… Хотя формально его нанимал, конечно, городской совет.
— Вот в энтой комнатушке и обретаются, запоминай, господин маг, — сообщил Ведель, притормаживая перед ничем не примечательной дверью среди точно таких же одинаковых.
«Комнатушка?» — удивился Ферлен. Из слов гнома он посчитал, что храмовники занимают весь этаж целиком. Сколько же их тут всего? Штук десять на весь город?
Он хотел было уточнить, но Ведель уже распахивал дверь, не утруждаясь даже тем, чтоб постучаться.
— Магов столичных заказывали? — вопросил он с порога.
— О! — отозвался голос из комнаты. — А мы уж с собаками вас искать собирались! Ты глянь на них, Тамурхан!
В ответ на это послышалось хмыканье басом, и заинтригованный Ферлен всё-таки шагнул следом за Веделем.
Он успел заметить краем глаза сидящего за обшарпанным письменным столом лысоватого мужчину, кого-то помоложе, колдующего над… кофе-машиной, кажется? — а потом его внимание полностью поглотил тот, кто сидел на краешке стола лысоватого, небрежно скрестив руки поверх плечевой кобуры.
Ферлену и раньше доводилось общаться с кунари. В конце концов, одна из них была его соседкой в общежитии, была знаменита тем, что скандалила с любителями занимать душевые по часу, добиваясь справедливости для всего этажа, курила как паровоз, вечно стукалась головой о дверные косяки, а после защитилась с отличием и умотала по приглашению родни двигать науку где-то на Сегероне. Несмотря на приятельские отношения, Ферлен всегда испытывал перед ней некоторый священный ужас.
Сейчас это чувство вернулось, и было оно теперь поистине всепоглощающим.
Сидящий на краю стола кунари был велик. Не просто высок, но массивен, обширен, и настолько непоколебим, словно на стол этот он не сам присел, а был занесён, скажем, проходившим здесь веков так восемь назад ледником. Этакий обломок скалы, монолит из древних времён. Ферлен даже не был уверен — дышит ли он вообще? Кунари оставался абсолютно неподвижным, и от каменной статуи его отличал лишь пронзительный взгляд лиловых глаз, коими он и изучал мага самым пристальным образом.
От взгляда его у Ферлена невольно зачесались губы. Нет, кунари смотрелся совершенно цивилизованно, никакой боевой раскраски, никаких зарубок от холодного оружия на лихо закрученных рогах, но как-то само собой вспоминалось, что его народ буквально считанные десятилетия назад отказался от практики держать своих магов в цепях и с зашитыми ртами. Этот кунари выглядел так, словно нитку и иголку далеко не убирал.
— Вот, господин Тамурхан, — подал голос Ведель Хубор. — Привёз, как ты и просил. В целости и сохранности.
Кунари выпрямился в полный рост и подошёл к Ферлену с неспешностью, подобной той, что может почудиться в движении готового к убийственному прыжку хищника. Встал над ним и некоторое время изучал молча. А затем произнёс пробирающим до костей глубоким голосом:
— Печать.
Если бы кто другой во всём этом городишке попробовал обратиться к нему с этим, Ферлен точно встал бы в позу. Схохмил что-нибудь о слишком холодной погоде, помахал бы официальными бумагами, наверняка заставил себя упрашивать... Просто из принципа!
Но Тамурхан вовсе не просил — он приказывал. И что-то Ферлену подсказывало — попробуй он заикнуться об официальных бумагах, всё тем же суровым басом ему посоветуют этими бумагами подтереться. И продемонстрировать уже клятую Печать и не выёживаться. Это при условии, что за пререкания этот колоритный начальник не применяет к подчинённым телесные наказания. С него станется…
Так что Ферлен схватился за ворот заледеневшими от робости пальцами. Пуговицы на новеньком пальто, как назло, были тугими, расстёгиваться не желали.
Тамурхан ждал.
Справившись с пальто, Ферлен размотал и швырнул шарф на саквояж, расстегнул верхние три пуговицы рубашки и распахнул воротник. Тамурхан снова хмыкнул и сам отвёл край в сторону, приглядываясь к украшающей его грудь татуировке. Ферлен невольно съёжился. Печать Дагны была выполнена безупречно — он это знал наверняка: эскизы совершенствовались не первый век, наносил рисунок лучший мастер Коллегии — но кунари изучал её так пристально, словно ожидал увидеть изъян или неточность линии, способные нарушить защитный контур. Ферлен поневоле ждал того же.
Наконец, спустя вечность, полную напряжённой тишины, Тамурхан кивнул и выпустил воротник. Ферлен сглотнул и поспешил застегнуться, чувствуя, как тело разом покрывается противными мурашками.
— Эт что же, — снова оживился притихший было Ведель, — печатка, чтобы демон за жопу не кусал?
— Ну примерно, — хохотнул лысоватый.
Теперь, когда кунари перестал так пристально сверлить его взглядом, Ферлен наконец позволил себе отвлечься на окружающий мир. Лысоватый оказался совершенно домашним на вид добродушным толстым дядькой лет пятидесяти. На стене за его спиной обреталась подробная карта города и прилегающих территорий. А на тумбе под картой — Ферлен даже моргнул от удивления пару раз — располагался прибор, который в Денериме можно было встретить разве что в музее магической истории. У них что же — до сих пор в ходу поиск по крови? Хороши…
Возле кофе-машины священнодействовал над картонным стаканчиком молодой парень, в котором единственном из присутствующих Ферлен сразу признал храмовника: телосложение, характерная манера двигаться. Наполнив стаканчик, он с явным почтением подал его Тамурхану и, бросив быстрый любопытный взгляд на Ферлена, юркнул за второй стол. У Тамурхана же, когда тот отвлёкся на кофе, Ферлен заметил совершенно чумовой пук из мелких белоснежных косичек, туго стянутый на затылке. У его коллеги по общежитию тоже были белые волосы, но настолько роскошной гривой она похвастаться не могла.
— Ведель, — оторвался от стаканчика Тамурхан, — кофе?
— И, — помотал головой гном, — мне ещё наголопу из полей выковыривать. Вот, мага привёз, здоровьичка пожелал… — с этими словами он энергично потряс протянутую Тамурханом лапищу цвета старой бронзы, — и побегу! Рагала только заберу из лабораторий… Бывай, господин столичный маг, ещё свидимся!
— Ну, удачи тебе с этим всем, — снова усмехнулся лысоватый. Тамурхан кивнул и одним глотком допил кофе. Проводил взглядом вышедшего гнома и смял стаканчик в ладони. Ферлен представил на месте стаканчика свой череп и поёжился. Нет, положительно, было очень интересно, как полиции в этом городишке удалось оторвать себе такого колоритнейшего шефа.
— Тео, — обратился к лысоватому Тамурхан, — разберёшься?
— Да уж куда я денусь. Не первый год замужем, хе-хе.
— Я буду у себя, — и с этими словами эпичный кунари покинул помещение, из-за чего оно будто раздалось в размерах раза в полтора как минимум.
Лысоватый обратил свой взор на Ферлена:
— Ты присаживайся, юноша, присаживайся, вон стул для посетителей, только на спинку не откидывайся лучше. Болты из пазов выскакивают, а руки до ума довести всё не доходят… Печать — это, конечно, хорошо, Печать — это замечательно, но кроме неё… ох, кроме неё.
Он с невероятной тоской уставился на пачку писчей бумаги на краю стола.
— Сэр, — сразу отозвался молодой храмовник, — хотите, я все формы заполню?
— Я-то хочу, я-то очень даже хочу… Давай-ка, юноша, вручай всю макулатуру ему, он будет заполнять, а я — вводить в курс дела, ну а Тамурхан, коли вернётся — прогрызать мне мозг за праздность. Каждый, что называется, должен заниматься делом, к которому у него наиболее лежит душа и подвешены руки...
Ферлен, краем уха слушая болтовню лысоватого, нырнул в саквояж в поисках той самой «макулатуры». Молодой храмовник терпеливо ждал.
— Сейчас, значит, решим бумажные вопросы, а потом… Тебя как звать-то, юноша, напомни?
— Ферлен Исаламавир.
— Пресвятая Андрасте, до чего же я эти ваши эльфийские фамилии люблю и уважаю, — страдальчески возвёл глаза к потолку лысоватый. — Как-как, говоришь?
— И-сала-мавир, — повторил Ферлен, найдя наконец папку с документами. — Это искажённая фраза на одном из долийских диалектов. С точки зрения грамматики староэльфийского языка, возможно, совершенно неправильная, но…
— В общем, будем звать по имени, — решил лысоватый. — Меня зовут Теодор Аскрен, я тут, значит, капитан отдела храмовников, а этот вот недопырок — Уитт Ридли. Теоретически, его давно пора повышать. Практически, как нас есть в отделе двое, и расширений штата не планируется, сидеть ему без повышения до самой моей пенсии, — тут он виновато развёл руками.
Ферлен проглотил возникший на языке вопрос. Двое храмовников на весь город! Притом боеспособных — один. Деревня… С другой стороны, куда уж больше: до сегодняшнего дня поднадзорных магов у них было — одна штука. Надзирай — не хочу…
Пять лет, почти пять полных лет придётся оттрубить в этой дыре! Говорили же друзья, выбери уже специальность и учи что-то одно, придурок, так нет, пожадничал, набрал факультативов, превратился в местную достопримечательность… «Спешите видеть, маг широчайшего служебного профиля, как следует не умеет ничего, зато в одиночку способен заменить целый штат сотрудников!» Самое то для какой-нибудь глухомани с населением в семь с половиной человек… И где только были его мозги! Сидел бы сейчас в столице, радовался блестящим перспективам…
— В общем, каморку тебе выделили пристойную, — продолжал меж тем лысоватый Теодор, — даже не сказать, чтоб совсем уж каморка, там на улице Валлен все дома такие — вторые этажи жилые, а на первых лавки открывают. Вот и насчёт тебя совет поразмыслил и решил выделить место под, — тут он неопределённо покрутил ладонью, — офис. Как пить дать, посидеть спокойно там в первые пару месяцев не дадут, и не надейся. Набегаешься с вызовами. Зато потом можно будет хорошо устроиться. И второй этаж весь твой, посмотришь. Там, правда, не жил никто лет шесть, да и мебели… не сказать чтоб много, но зато трубы не текут, стены без трещин, и проводку вот буквально на днях проверяли. Жить можно. Эверетту в своё время куда хуже пришлось, ну так, правда, его и перевели сюда в каком году, пятьдесят втором? Или пятьдесят первом? В общем, разберёшься.
Уитт Ридли закончил заполнять формы, пододвинул к Ферлену бумаги и потыкал ручкой, показывая, где ставить подпись.
— Посуды там нет, и белья постельного тоже, кажется, — вздохнул Теодор Аскрен. — Сейчас закончим тут, и Ридли тебя бухгалтерии предъявит, на тебя за глаза месячный оклад выписали и премию дали. На обустройство. Цены тут не столичные, так что точно не пропадёшь. А хочешь, можешь вообще дома не готовить, у тебя там под боком кафешка будет, там на вывеске такой… цветочек нарисован, маргаритка, что ли? Или ромашка? Ридли, там ромашка или маргаритка?
— Гербера вроде бы, — пробормотал Ридли, проглядывая бумаги. — Их сначала Фервия в кадках высаживала, помните?
— А, ну да. А потом ей надоело, и осталась только вывеска, — кивнул Аскрен. — Короче, суть в том, что кормят там прилично — от души, конечно, не пообедаешь, а так чтоб червячка заморить, вполне сгодится. От души обедать надо в «Морознице»… — тут он мечтательно прикрыл глаза.
— Сэр, — вернул его с небес на землю Ридли, — вы про обязанности-то не забудьте рассказать.
— Ну да, ну да… — спохватился Аскрен. — Хотя что там рассказывать? Ходить к тебе будут с каждым прыщом, потому как устоять перед соблазном поглядеть на нового мага… Короче, сегодня обживай своё гнездо, а завтра с утра приходи сюда же, я кого-нибудь потолковее из городского совета поймаю, будем все вместе составлять тебе список, чего ты делать обязан, а с чем пусть и не думают соваться. Досье-то на тебя как на специалиста им должны были выслать, ещё бы они поделиться им не забыли… Будешь в рабочее время оказывать услуги населению, а в нерабочее, опять-таки, шли лесом, если у них не помирает никто. Здесь народ такой, палец дай — сразу на шею сядет… Ты чего фыркаешь?
— Не слышит вас Тамурхан, — улыбнулся Ридли.
— Ой, посмотрите на них, какие все прям работящие! — возмутился Аскрен. — Ты их не слушай, юноша, ты меня слушай, и будешь жить на свете долго, приятно и плодотворно. Я здесь не первый десяток лет сижу, уж кое-что в этом понимаю.
Ферлен ухмыльнулся. Подход Теодора Аскрена ему нравился. Не то чтобы он всю жизнь мечтал отмазываться от муторной работы, но раз другой здесь не предвидится, кто мешает ему выписывать, например, учебные пособия и тихо заниматься самообразованием в условно-рабочее время? Когда-то же эта каторга кончится, и надо будет искать нормальную, приличную работу. Очень желательно — поближе к Денериму.
Может, если в этой дыре можно купить компьютер и подключить к сети, и официально подтвердить выученное получится? Сдать зачёты удалённо…
— Короче! — прервал его размышления Аскрен. — Ридли, ты закончил?
— Так точно, сэр.
— Умница. Теперь давай мне эту макулатуру, так и быть, сам всё подошью, а сам веди этого красавца получать несметные богатства, а потом изволь сопроводить до дома и показать, где чего брать. Ключ, кстати, у меня где-то был, сейчас найду… — тут он полез в ящик стола. — А что до нюансов работы, то завтра всё и обсудим, когда подвалит кто-нибудь из совета. А то вечно у них храмовники крайние…
Не разгибаясь, он швырнул в Ридли двумя ключами, соединёнными колечком. Тот безо всякого труда поймал их и встал из-за стола. Ферлен тоже поднялся.
— Э, чуть не забыл, — спохватился Аскрен. — В лабораторию-то зайдите.
Ридли кивнул и подхватил с вешалки у двери куртку мышастого цвета. Вторым кивком пригласил Ферлена идти за собой и вышел из кабинета.
— До свидания, — попрощался Ферлен с Аскреном, подхватывая одной рукой саквояж, а второй — всё-таки упавший на пол шарф.
— Часам к десяти завтра подходи, юноша, — напутствовал его тот, пододвигая к себе бумаги.
Выходя следом за Ридли, Ферлен успел расслышать, как Аскрен бормочет:
— Исама… Исала… Спаси, Создатель. Зазубрить, что ли?
***
Шустрого гнома Рагала в лаборатории уже не оказалось. Встретила их его заместительница, оказавшаяся первой эльфийкой, что Ферлен увидел за день. Представившись Нессой, она с молчаливого согласия Ридли усадила Ферлена за стол у окна и схватила за палец. Увидев в её руке упаковку с лезвием, Ферлен напрягся:
— А это ещё зачем?
— Как? — удивилась Несса. — А филактерия?
Ферлен закашлялся и панически обернулся на Ридли. Тот стал с преувеличенным интересом разглядывать корешки папок в ближайшем шкафу.
— Да вы смеётесь, что ли, надо мною? — возмутился Ферлен. — В Коллегии уж десять лет как электронные чипы в ходу.
— Да? — оживилась Несса. — Надо же! У нас о таком только в новостях говорили пару раз… Что, уже всех магов… чипируют?
— Ну а я о чём… Ридли, на кой ляд вы будете из меня кровь цедить, если чип даёт более точные данные для поиска, и выкрасть его, в отличие от филактерии, физически невозможно?
Ридли, всё ещё смущённый, наконец оторвался от шкафа и буркнул:
— Техники у нас нужной нет. Приходится по старинке.
— С ума посходили, — выдохнул Ферлен. — Я зачем на операцию, спрашивается, ложился?
Несса снова поймала его за палец и требовательно потянула на себя:
— Ты что, уколов, что ли, боишься? Взрослый мальчик уже, давай-ка не капризничай!
Ферлен не успел возразить, как был молниеносно ранен и обескровлен почти на три миллилитра жидкости. Вновь получив руку в личное распоряжение, он мрачно уставился на Нессу. Да, стоило признать, с колюще-режущими предметами эта женщина управлялась ловко. Но вот с покровительственным тоном могла и не перебарщивать.
И, Создатель, до чего всё архаично… Кому сказать — у него взяли кровь на филактерию… Что дальше, запрет на свободу передвижения? Зашитый рот? Средневековье какое-то.
Ферлен бросил возмущённый взгляд в сторону Ридли. Тот виновато развёл руками.
А ведь он должен был проходить обучение либо в Денериме, либо в Гварене, подумалось вдруг Ферлену. Причём, если судить по возрасту — не так уж давно. Выглядел Ридли немногим старше его самого, а значит, о современных методах знает. Интересно, каково ему здесь, среди заплесневевших артефактов, с хранилищем филактерий… Да нет, ну бред же: какое хранилище, если он второй маг в городе впервые за уйму лет? Наверняка держат здесь же, в холодильнике при лаборатории. Хорошо, если на ключ запирают, да только какой смысл: третий этаж, окна решётками не забраны, любой мало-мальски целеустремлённый маг сумеет пробраться. На что угодно можно спорить, что защиту против чар, как в старину, они не накладывали. Да и самого Ферлена заведующий лабораторией приглашал заходить на чай по-простому, и возжелай он избавиться от этой филактерии — избавился бы безо всякого труда. Спрашивается, если всё это не более чем формальность, зачем было тыкать в него острыми предметами? Нельзя было обойтись кодом чипа из документов и словесной просьбой извещать о поездках за пределы города? Маньяки… Храмовничий произвол налицо.
На фоне этого не радовал даже выданный ему в бухгалтерии конверт с деньгами. Сумма, конечно, была не слишком внушительная, но всё же приятная, если привык жить на стипендию. Вот только Аскрен говорил, в его будущем жилище ни посуды, ни белья… Ведь вмиг разойдётся на всё это. Не забыть отложить хоть сколько-то на чёрный день…
Ридли оказался малым неразговорчивым и, хоть и бросал на Ферлена любопытные взгляды время от времени, предпочитал помалкивать. В молчании они вышли из участка, и, молчания не нарушая, двинулись по улице. Улица, справедливости ради, была симпатичной, напоминающей о любимых уголках исторического центра Денерима. Не хватало только кафешек на каждом углу. Разведать, что ли, что там за вывеска с герберой?..
— Вот там хозяйственный магазин, — сказал Ридли. — А за поворотом будет супермаркет, это самый большой здесь. На улице Валлен тоже продуктовый есть, но там ассортимент похуже.
— А до улицы Валлен вообще далеко?
— С два квартала, но почти всё время по прямой. Это хороший район, — пояснил Ридли, — к центру близко, участок, если что, под боком, остановка трамвайная буквально у соседнего дома будет…
— Да я всё равно отсюда в ближайшие пять лет никуда не денусь, можно не рекламировать, — ухмыльнулся Ферлен. Уж больно взъерошенным выглядел храмовник после сцены с филактерией. Неужто боится, как бы он не передумал здесь работать?
Ридли дёрнул плечом.
— Это хороший город, — сказал он. — Лучше Гварена. Только сильно меньше, и всё.
— Из Гваренской храмовничьей академии, значит? — спросил Ферлен.
— Не. Я в Денериме учился. В Гварене — родился.
— А чего не там учиться остался? Там же приличное подразделение, насколько я знаю.
— Так получилось, — кротко ответил Ридли, всем видом показывая, что обсуждать эту тему не стремится.
Ферлен не стал настаивать. Дальше опять шли молча.
Улица Валлен, впрочем, ему действительно понравилась. Никаких кошмарных бараков на ней не стояло, тротуары были заботливо расчищены от грязи и ошмётков подтаивающего снега, большая часть домов отгораживалась от соседних не заборами, а аккуратно подстриженным кустарником, а вывеска с герберой, которую Ферлен сразу заприметил, оказалась не какой-нибудь там пластиковой дешёвкой, а самой настоящей деревянной, на кованом кронштейне, да ещё и раскрашена не бесталанно.
Любитель всего винтажного и изысканного где-то в глубине Ферлена зашёлся восторженным визгом и потребовал немедленно угоститься там чашечкой горячего кофе. И какой-нибудь выпечкой. Не может быть, чтоб там не подавали свежую выпечку.
— Вот, — остановился Ридли, — дом номер восемь по улице Валлен.
Замешкавшийся Ферлен выглянул у него из-за спины.
Дом номер восемь стоял в самом конце улицы, на углу возле перекрёстка. Сразу через дорогу от него располагался сквер, который, пусть и выглядел уныло по причине ранней весны, обещал прекрасный, умиротворяющий вид за окном в тёплое время года. Дом был окружён низкой живой изгородью, лишь самую малость запущенней, чем у других — кажется, за ней кто-то всё же приглядывал. На самом участке вокруг г-образного строения не было ничего примечательного, кроме прошлогодней травы, зато дом так и притягивал взгляд. На первом этаже вместо одной из стен располагалась стеклянная витрина, за которой виднелись смутные очертания пустого прилавка и не то стеллажей, не то просто полок вдоль стен. Красноватый кирпич выглядел потрёпанным, но только самую малость — достаточно, чтобы обрести индивидуальность, но не чтобы казаться ветхим. Тёмную черепичную крышу украшала небольшая труба.
«Неужели и камин будет?» — мелькнула у Ферлена радостная мысль.
Дом был невелик, но очарователен. Да и стоило ли привередничать о размерах, когда в университете приходилось ютиться в комнатушке размером с конуру, с общими душевыми и невозможностью выспаться из-за бурных студенческих вечеринок?
Это всё — его. Всего на пять лет, но это будет принадлежать ему.
— Нравится? — правильно истолковал его молчание Ридли, как Ферлен ни старался сохранять хладнокровное выражение лица. — Пошли изнутри осмотрим.
Изнутри, конечно, дом выглядел скромнее: много пыли и дохлых мух на первом этаже, целиком отведённом под лавку, крохотный санузел и подсобное помещение, какой-то хлам, оставшийся от предыдущих владельцев… Но устроиться, как прикинул про себя Ферлен, можно было неплохо. Освободить место для книг, что могут пригодиться в работе, полки под ингредиенты — в принципе, в подсобке можно было и небольшую лабораторию оборудовать. Он никогда не изучал углублённо духовные практики цеха Формари, позволяющие создавать настоящие артефакты, но кое-каким фокусам, годящимся для базового зачарования предметов и приготовления препаратов на магической составляющей, учили всех студентов без исключения. Да, определённо, у этой лавчонки был потенциал. И да, настоящая! Кирпичная! Печь!
— Эти уже никто всерьёз не растапливает, — пояснил Ридли, заглядывая в печную заслонку. — Когда всё только построили, ещё центрального отопления не было. Провели в семидесятые годы, так что все эти камины и прочее больше для красоты осталось. Кое-кто и разобрал, конечно.
— Ну вот ещё, — возмутился Ферлен. — Разбирать! Буду зимой камин топить.
Ридли ухмыльнулся:
— На второй этаж?
На втором этаже обнаружились поочерёдно: гостиная (с камином!), в которую попадаешь сразу, как поднимешься по лестнице, узкий коридорчик, заканчивающийся кухней и кладовкой, соседствующий с кухней санузел, в котором, в отличие от того, что на первом этаже, обнаружилась вдобавок тяжёлая ванна на чугунных лапах, и две узкие комнатки, в которых Ферлен немедля нафантазировал спальню и кабинет.
Да, всё было невелико, и из-за узких окон, пожалуй, даже немного мрачновато, и из мебели в жилой части остались только старый диван, пара кухонных шкафов, да стол с двумя обшарпанными табуретками, но дом дышал перспективой. Здесь можно было потрясающе устроиться.
Ферлен всегда подозревал, что, не будь он магом, ему стоило учиться на дизайнера интерьеров. Здесь ему было где разгуляться.
— Ну вот, — подытожил Ридли, проверяя, нормально ли включаются конфорки на старенькой плите. — Всё работает, воду, газ и электричество на текущий месяц городской совет оплатил… С мебелью, конечно, швах. Я могу поспрашивать в участке, наверняка можно ещё что-то найти. Это если на новую тратиться неохота — тут есть одна семья, на заказ из дерева может всё что угодно сделать.
Ферлен тут же мысленно обставил дом изготовленной по индивидуальным эскизам деревянной мебелью. Мысленно же скончался от восторга. И посмотрел на Ридли по возможности сдержанно и спокойно:
— Что ж, благодарю. С этим можно работать.
Храмовник, кажется, выдохнул. Нет, ну в самом деле. Как будто Ферлен имел право сбежать! Впрочем, пусть его.
— Ну… — помялся Ридли. — Я тогда пойду, наверное? Или ещё показать, где в городе что?
— Благодарю, — повторил Ферлен, — но я предпочту осмотреться самостоятельно.
— Тогда… до завтра?
— До завтра.
Они обменялись рукопожатиями, после Ридли, спохватившись, вручил ему оба ключа — от лавки и от жилой части — и резво сбежал вниз по лестнице. Дождавшись, пока хлопнет входная дверь, Ферлен грохнул об пол саквояжем и от избытка чувств попрыгал по гостиной.
Определённо, жизнь начинала налаживаться. Ведь если удастся правильно себя поставить в работе, ему предстоит дни напролёт сидеть в весьма уютном гнездышке и читать хорошие книги, на которые вечно не хватало времени в университете. Не самый плохой расклад!
А может, Ридли окажется прав, и город ему всё-таки понравится. Да, начало дня вышло поганым, но с кем не бывает?
Ещё немного позаглядывав в кухонные шкафчики, Ферлен убедился, что ничего кроме пыли ему в наследство не оставили, и призадумался.
Допустим, посуда и столовые приборы могли подождать — кафе под боком выручит с вопросом питания. Но вот свой чайник и кружку точно надо приобрести как можно скорее. Чай и кофе, хоть бы и растворимый. Полотенце и туалетные принадлежности лежали на дне саквояжа, а вот постельным бельём надо будет озаботиться сегодня же. Переночевать пару раз на диване Ферлен был согласен, но исключительно пару раз.
Он окинул себя критическим взором. Заляпанные грязью брюки и пальто никуда не делись. Пожалуй, идея посылать наиболее тяжёлую часть багажа почтой была не самой лучшей. С другой стороны, в одиночку он этот гроб даже со ступенек станции не спустил бы. Решено, добавить в список покупок платяную щётку. И, возможно, небольшую коробку стирального порошка. И бельевую верёвку. И утюг. О, Создатель, сколько же хлопот впереди!
Запирая за собой дверь, Ферлен чувствовал себя зажиточным домовладельцем. Он покидал собственный особняк и собирался ознакомиться с окрестностями и немного насорить деньгами. Такой вот изысканный он гражданин. Пусть и в глине по уши.
— А это ещё зачем?
— Как? — удивилась Несса. — А филактерия?
Ферлен закашлялся и панически обернулся на Ридли. Тот стал с преувеличенным интересом разглядывать корешки папок в ближайшем шкафу.
— Да вы смеётесь, что ли, надо мною? — возмутился Ферлен. — В Коллегии уж десять лет как электронные чипы в ходу.
— Да? — оживилась Несса. — Надо же! У нас о таком только в новостях говорили пару раз… Что, уже всех магов… чипируют?
— Ну а я о чём… Ридли, на кой ляд вы будете из меня кровь цедить, если чип даёт более точные данные для поиска, и выкрасть его, в отличие от филактерии, физически невозможно?
Ридли, всё ещё смущённый, наконец оторвался от шкафа и буркнул:
— Техники у нас нужной нет. Приходится по старинке.
— С ума посходили, — выдохнул Ферлен. — Я зачем на операцию, спрашивается, ложился?
Несса снова поймала его за палец и требовательно потянула на себя:
— Ты что, уколов, что ли, боишься? Взрослый мальчик уже, давай-ка не капризничай!
Ферлен не успел возразить, как был молниеносно ранен и обескровлен почти на три миллилитра жидкости. Вновь получив руку в личное распоряжение, он мрачно уставился на Нессу. Да, стоило признать, с колюще-режущими предметами эта женщина управлялась ловко. Но вот с покровительственным тоном могла и не перебарщивать.
И, Создатель, до чего всё архаично… Кому сказать — у него взяли кровь на филактерию… Что дальше, запрет на свободу передвижения? Зашитый рот? Средневековье какое-то.
Ферлен бросил возмущённый взгляд в сторону Ридли. Тот виновато развёл руками.
А ведь он должен был проходить обучение либо в Денериме, либо в Гварене, подумалось вдруг Ферлену. Причём, если судить по возрасту — не так уж давно. Выглядел Ридли немногим старше его самого, а значит, о современных методах знает. Интересно, каково ему здесь, среди заплесневевших артефактов, с хранилищем филактерий… Да нет, ну бред же: какое хранилище, если он второй маг в городе впервые за уйму лет? Наверняка держат здесь же, в холодильнике при лаборатории. Хорошо, если на ключ запирают, да только какой смысл: третий этаж, окна решётками не забраны, любой мало-мальски целеустремлённый маг сумеет пробраться. На что угодно можно спорить, что защиту против чар, как в старину, они не накладывали. Да и самого Ферлена заведующий лабораторией приглашал заходить на чай по-простому, и возжелай он избавиться от этой филактерии — избавился бы безо всякого труда. Спрашивается, если всё это не более чем формальность, зачем было тыкать в него острыми предметами? Нельзя было обойтись кодом чипа из документов и словесной просьбой извещать о поездках за пределы города? Маньяки… Храмовничий произвол налицо.
На фоне этого не радовал даже выданный ему в бухгалтерии конверт с деньгами. Сумма, конечно, была не слишком внушительная, но всё же приятная, если привык жить на стипендию. Вот только Аскрен говорил, в его будущем жилище ни посуды, ни белья… Ведь вмиг разойдётся на всё это. Не забыть отложить хоть сколько-то на чёрный день…
Ридли оказался малым неразговорчивым и, хоть и бросал на Ферлена любопытные взгляды время от времени, предпочитал помалкивать. В молчании они вышли из участка, и, молчания не нарушая, двинулись по улице. Улица, справедливости ради, была симпатичной, напоминающей о любимых уголках исторического центра Денерима. Не хватало только кафешек на каждом углу. Разведать, что ли, что там за вывеска с герберой?..
— Вот там хозяйственный магазин, — сказал Ридли. — А за поворотом будет супермаркет, это самый большой здесь. На улице Валлен тоже продуктовый есть, но там ассортимент похуже.
— А до улицы Валлен вообще далеко?
— С два квартала, но почти всё время по прямой. Это хороший район, — пояснил Ридли, — к центру близко, участок, если что, под боком, остановка трамвайная буквально у соседнего дома будет…
— Да я всё равно отсюда в ближайшие пять лет никуда не денусь, можно не рекламировать, — ухмыльнулся Ферлен. Уж больно взъерошенным выглядел храмовник после сцены с филактерией. Неужто боится, как бы он не передумал здесь работать?
Ридли дёрнул плечом.
— Это хороший город, — сказал он. — Лучше Гварена. Только сильно меньше, и всё.
— Из Гваренской храмовничьей академии, значит? — спросил Ферлен.
— Не. Я в Денериме учился. В Гварене — родился.
— А чего не там учиться остался? Там же приличное подразделение, насколько я знаю.
— Так получилось, — кротко ответил Ридли, всем видом показывая, что обсуждать эту тему не стремится.
Ферлен не стал настаивать. Дальше опять шли молча.
Улица Валлен, впрочем, ему действительно понравилась. Никаких кошмарных бараков на ней не стояло, тротуары были заботливо расчищены от грязи и ошмётков подтаивающего снега, большая часть домов отгораживалась от соседних не заборами, а аккуратно подстриженным кустарником, а вывеска с герберой, которую Ферлен сразу заприметил, оказалась не какой-нибудь там пластиковой дешёвкой, а самой настоящей деревянной, на кованом кронштейне, да ещё и раскрашена не бесталанно.
Любитель всего винтажного и изысканного где-то в глубине Ферлена зашёлся восторженным визгом и потребовал немедленно угоститься там чашечкой горячего кофе. И какой-нибудь выпечкой. Не может быть, чтоб там не подавали свежую выпечку.
— Вот, — остановился Ридли, — дом номер восемь по улице Валлен.
Замешкавшийся Ферлен выглянул у него из-за спины.
Дом номер восемь стоял в самом конце улицы, на углу возле перекрёстка. Сразу через дорогу от него располагался сквер, который, пусть и выглядел уныло по причине ранней весны, обещал прекрасный, умиротворяющий вид за окном в тёплое время года. Дом был окружён низкой живой изгородью, лишь самую малость запущенней, чем у других — кажется, за ней кто-то всё же приглядывал. На самом участке вокруг г-образного строения не было ничего примечательного, кроме прошлогодней травы, зато дом так и притягивал взгляд. На первом этаже вместо одной из стен располагалась стеклянная витрина, за которой виднелись смутные очертания пустого прилавка и не то стеллажей, не то просто полок вдоль стен. Красноватый кирпич выглядел потрёпанным, но только самую малость — достаточно, чтобы обрести индивидуальность, но не чтобы казаться ветхим. Тёмную черепичную крышу украшала небольшая труба.
«Неужели и камин будет?» — мелькнула у Ферлена радостная мысль.
Дом был невелик, но очарователен. Да и стоило ли привередничать о размерах, когда в университете приходилось ютиться в комнатушке размером с конуру, с общими душевыми и невозможностью выспаться из-за бурных студенческих вечеринок?
Это всё — его. Всего на пять лет, но это будет принадлежать ему.
— Нравится? — правильно истолковал его молчание Ридли, как Ферлен ни старался сохранять хладнокровное выражение лица. — Пошли изнутри осмотрим.
Изнутри, конечно, дом выглядел скромнее: много пыли и дохлых мух на первом этаже, целиком отведённом под лавку, крохотный санузел и подсобное помещение, какой-то хлам, оставшийся от предыдущих владельцев… Но устроиться, как прикинул про себя Ферлен, можно было неплохо. Освободить место для книг, что могут пригодиться в работе, полки под ингредиенты — в принципе, в подсобке можно было и небольшую лабораторию оборудовать. Он никогда не изучал углублённо духовные практики цеха Формари, позволяющие создавать настоящие артефакты, но кое-каким фокусам, годящимся для базового зачарования предметов и приготовления препаратов на магической составляющей, учили всех студентов без исключения. Да, определённо, у этой лавчонки был потенциал. И да, настоящая! Кирпичная! Печь!
— Эти уже никто всерьёз не растапливает, — пояснил Ридли, заглядывая в печную заслонку. — Когда всё только построили, ещё центрального отопления не было. Провели в семидесятые годы, так что все эти камины и прочее больше для красоты осталось. Кое-кто и разобрал, конечно.
— Ну вот ещё, — возмутился Ферлен. — Разбирать! Буду зимой камин топить.
Ридли ухмыльнулся:
— На второй этаж?
На втором этаже обнаружились поочерёдно: гостиная (с камином!), в которую попадаешь сразу, как поднимешься по лестнице, узкий коридорчик, заканчивающийся кухней и кладовкой, соседствующий с кухней санузел, в котором, в отличие от того, что на первом этаже, обнаружилась вдобавок тяжёлая ванна на чугунных лапах, и две узкие комнатки, в которых Ферлен немедля нафантазировал спальню и кабинет.
Да, всё было невелико, и из-за узких окон, пожалуй, даже немного мрачновато, и из мебели в жилой части остались только старый диван, пара кухонных шкафов, да стол с двумя обшарпанными табуретками, но дом дышал перспективой. Здесь можно было потрясающе устроиться.
Ферлен всегда подозревал, что, не будь он магом, ему стоило учиться на дизайнера интерьеров. Здесь ему было где разгуляться.
— Ну вот, — подытожил Ридли, проверяя, нормально ли включаются конфорки на старенькой плите. — Всё работает, воду, газ и электричество на текущий месяц городской совет оплатил… С мебелью, конечно, швах. Я могу поспрашивать в участке, наверняка можно ещё что-то найти. Это если на новую тратиться неохота — тут есть одна семья, на заказ из дерева может всё что угодно сделать.
Ферлен тут же мысленно обставил дом изготовленной по индивидуальным эскизам деревянной мебелью. Мысленно же скончался от восторга. И посмотрел на Ридли по возможности сдержанно и спокойно:
— Что ж, благодарю. С этим можно работать.
Храмовник, кажется, выдохнул. Нет, ну в самом деле. Как будто Ферлен имел право сбежать! Впрочем, пусть его.
— Ну… — помялся Ридли. — Я тогда пойду, наверное? Или ещё показать, где в городе что?
— Благодарю, — повторил Ферлен, — но я предпочту осмотреться самостоятельно.
— Тогда… до завтра?
— До завтра.
Они обменялись рукопожатиями, после Ридли, спохватившись, вручил ему оба ключа — от лавки и от жилой части — и резво сбежал вниз по лестнице. Дождавшись, пока хлопнет входная дверь, Ферлен грохнул об пол саквояжем и от избытка чувств попрыгал по гостиной.
Определённо, жизнь начинала налаживаться. Ведь если удастся правильно себя поставить в работе, ему предстоит дни напролёт сидеть в весьма уютном гнездышке и читать хорошие книги, на которые вечно не хватало времени в университете. Не самый плохой расклад!
А может, Ридли окажется прав, и город ему всё-таки понравится. Да, начало дня вышло поганым, но с кем не бывает?
Ещё немного позаглядывав в кухонные шкафчики, Ферлен убедился, что ничего кроме пыли ему в наследство не оставили, и призадумался.
Допустим, посуда и столовые приборы могли подождать — кафе под боком выручит с вопросом питания. Но вот свой чайник и кружку точно надо приобрести как можно скорее. Чай и кофе, хоть бы и растворимый. Полотенце и туалетные принадлежности лежали на дне саквояжа, а вот постельным бельём надо будет озаботиться сегодня же. Переночевать пару раз на диване Ферлен был согласен, но исключительно пару раз.
Он окинул себя критическим взором. Заляпанные грязью брюки и пальто никуда не делись. Пожалуй, идея посылать наиболее тяжёлую часть багажа почтой была не самой лучшей. С другой стороны, в одиночку он этот гроб даже со ступенек станции не спустил бы. Решено, добавить в список покупок платяную щётку. И, возможно, небольшую коробку стирального порошка. И бельевую верёвку. И утюг. О, Создатель, сколько же хлопот впереди!
Запирая за собой дверь, Ферлен чувствовал себя зажиточным домовладельцем. Он покидал собственный особняк и собирался ознакомиться с окрестностями и немного насорить деньгами. Такой вот изысканный он гражданин. Пусть и в глине по уши.
***
Заведение с герберой оказалось под стать вывеске — уютным, с приглушённым освещением и обшитыми деревянными панелями стенами, по которым развешаны кашпо с цветами. Над стойкой висел неплохой акварельный натюрморт в тёплых тонах, и похожие, только поменьше, украшали стену напротив входа.
Посетителей в кафе оказалось немного. Пожилая супружеская пара, несколько унылого вида эльфийская женщина, увлечённая чтением растрёпанного томика, подросток, явно из кожи вон лезущий, чтобы выглядеть не хуже столичной модной молодёжи, и донельзя уютная на вид гномья бабушка, которая, кажется, и заправляла тут всем.
Пока Ферлен изучал меню — цены его приятно удивили, похоже, на его зарплату тут и впрямь можно будет неплохо прожить — эта публика старательно помалкивала. Интересно, как долго это продлится. Для таких городков, как Горсфилд, каждый новый приезжий — уже событие. А уж если маг…
— Улитки с корицей через десять минут из печки вынимать буду, — заговорщицким тоном сообщила ему гномья бабушка, подойдя ближе. — Горячие будут.
Домашняя гномья выпечка. Ещё горячая. Определённо, этот город вовсе не так плох.
Соблазнившись перспективой улиток, Ферлен заказал парочку, добавил сверх того чашку кофе и уселся за столик поближе к окну. Заинтересованных взглядов на него бросали всё больше и больше, но заговорить никто не пробовал. Хуже всего приходилось парнишке-человеку, который разрывался между напускным безразличием и любопытством: он сидел спиной ко входу, и оборачиваться на Ферлена пришлось бы слишком напоказ.
Десять минут истекли, и гномья бабушка немедля появилась возле его столика с подносом. Улитки, ею испечённые, выглядели куда пышнее тех, что подавали в денеримских кафе. Может, чуточку нефотогенично по сравнению с ними же, зато точно аппетитнее. И кофе пах как надо.
— Это вас ведь в восьмой дом заселили? — всё-таки не удержалась от вопроса гномья бабушка.
Ферлен сдержанно кивнул. Вот сейчас начнётся…
— Вы — новый маг от Коллегии? — немедленно спросила эльфийка с книжкой.
— Я…
— Ха, проспорила! — словно дитя обрадовался старичок, обращаясь к супруге. — Я ж говорил, что эльфа пришлют!
— Ой, да тоже мне, великий пророк! — добродушно заметила гномья бабушка. — Лучше б ты так погоду предсказывал…
«Модный» парнишка, плюнув на всё, развернулся на стуле и пялился на Ферлена во все глаза. Эльфийка отложила книжку, пожилая пара сияла улыбками. Ферлен сглотнул.
Выбрался на улицу он минут через двадцать, со слегка звенящей головой. Гномья бабушка, назвавшаяся Фервией, сразу взяла его в оборот, предлагая — нет, требуя — заходить к ней поутру ещё до открытия кафе, чтобы её помощники могли накормить его до отвала, «а то виданное ли дело, даже холодильника парню не оставили». Помощники, шебутные брат с сестрой, были немедленно вызваны с кухни и в присутствии всех посетителей жёстко проинструктированы насчёт того, чтобы «никаких шуточек». Судя по хитрым их выражениям лиц, на шуточки они были горазды. Пожилая пара наперебой интересовалась, как у Ферлена с навыками целителя, а эльфийке с книжкой не терпелось узнать свежие новости денеримской жизни. «Модный» парнишка тоже наверняка хотел поспрашивать о столице, но сдержался.
Пришлось пообещать Фервии, что он непременно воспользуется её приглашением, отделаться от пенсионеров и эстетов общими фразами и извиниться необходимостью купить хоть что-то в дом до наступления ночи. От провожатых в лице пожилой пары удалось отговориться.
Ферлен одёрнул пальто и перевёл дух. Да, если в Горсфилде вся публика такая, то пиши пропало. Залюбят насмерть. Прав был Теодор Аскрен, от них надо отгораживаться как можно тщательнее, иначе покою не будет.
Впрочем, по магазинам пробежаться всё-таки стоило, пока душа просила подвигов. А потом, может быть, закинуть покупки домой и ещё погулять. Погода сама по себе не располагала, но это лишь означало, что праздно шатающихся горожан попадётся в разы меньше. А когда ещё будет такая возможность? Уже завтра, можно поспорить, весть о нём разнесётся по всему Горсфилду, и каждая собака будет знать его в лицо. Последние часы спокойной жизни. Почему бы и не насладиться?
Придя к такому заключению, Ферлен бодро зашагал в сторону указанных ему хозяйственного и супермаркета.
В хозяйственном, разумеется, на него тоже пялились, но подходить с вопросами не стали — и то хлеб. Зато удалось разжиться пледом и подушкой, парой кружек и простым металлическим чайником: Ферлен, конечно, больше привык к электрическим, но в своей новой кухне не заприметил свободных розеток. Две простыни, запасное полотенце, пластмассовый таз (хотя стиль его нового жилища требовал, конечно же, старого жестяного), щётка для одежды и коробка стирального порошка. Губки и жидкость для мытья посуды — на будущее. Бельевая верёвка и набор прищепок. Вилки, тарелки и ложки — пока что одноразовые, на первое время сгодится. Рулон мусорных мешков. Поразмыслив, Ферлен присовокупил к этому упаковку тряпок и средство для мытья стёкол: всё-таки в доме было грязно, но швабру и ведро он бы со всеми прочими покупками уже не унёс. Кое-как распихав это добро по трём разным ячейкам для хранения, он погрузился в недра супермаркета, откуда вскоре вынырнул нагруженным тремя разными сортами чая в пакетиках, банкой растворимого кофе (на тот случай, если кафе с герберой — как оно называется всё-таки? — сровняет с землёй катаклизм), пакетом каких-то сушек, коробкой сахара в кубиках, батоном в нарезке и банкой паштета. Всё это он не без труда растолкал по пакетам из хозяйственного и, кое-как удерживая под мышкой таз, двинулся домой.
На него косились. Ферлен и сам вынужден был признать, что выглядит нелепо: эльф в стильном пальто, со следами модной укладки на волосах, заляпанный дорожной грязью и увешанный раздутыми пакетами. И с тазиком. Как погорелец какой. Но портить себе настроение подобными мелочами не хотелось, а потому он сосредоточился на мыслях о том, как сейчас приберёт и подготовит к своей первой ночёвке гостиную и, пожалуй, кухню, потом побалует себя чашечкой чая и с чистой совестью послоняется по окрестностям.
Свалив покупки кучей на кухонный стол, Ферлен некоторое время остервенело елозил свежекупленной щёткой по пальто и брюкам. До конца победить глину не удалось, но стало заметно лучше. Не забыть спросить у Ридли и Аскрена, есть ли в городе прачечные. Почистив заодно и ботинки, он выудил из пакета тряпки и порошок, бережно пристроил пальто на какой-то гвоздь и, засучив рукава, приступил к делу.
Драить гостиную оказалось несложно — пыль с лакированного пола смывалась легко, да и труднодоступных мест, из которых невозможно выгрести мусор, в комнате попросту не было. Не считать же за труд необходимость соваться с тряпкой под диван? Разве что камин Ферлен чистить не рискнул, не вполне уверенный, что сделает это правильно, да с мытьём окон пришлось повозиться — рамы малость рассохлись, и внутреннюю часть привести в порядок так и не вышло. Не обойтись без отвёртки.
Что делать с диваном, Ферлен не знал наверняка. В том, что сей предмет мебели будет невероятно пыльным, он не сомневался, но вот сгодится ли для сна? Наскоро протерев обивку новой тряпкой, Ферлен выждал пару минут и попробовал присесть на пробу. Туч пыли диван извергать не стал, да и вообще выглядел на удивление пристойно для мягкой мебели, простоявшей несколько лет в запертом помещении. Обрадованный успехом, Ферлен немедля застелил его простынёй и набросил сверху подушку с пледом. Сразу повеяло родным общежитием, да и в целом гостиная перестала выглядеть нежилой.
С кухней он, окрылённый, провозился даже меньше, и вскоре уже завершал свою уборочную лихорадку, наводя чистоту в ванной комнате. Ферлен понятия не имел, можно ли мыть сантехнику стиральным порошком и средством для мытья посуды, но захватить что-то более подходящее забыл. Зато всё заблестело почти как новенькое. Теперь дом стал сильнее походить на приличное жильё, и взмокший маг позволил себе присесть на табуретку и подождать, пока не закипит новенький чайник на плите. В удовольствии разжечь огонь пальцем отказывать себе не стал — да и спичек в доме всё равно не было.
Закусив бутербродом с паштетом, Ферлен отнёс кружку в мойку и выглянул в окно. На улице давно стемнело, горели фонари. У дома через дорогу, рядом со сквером, собралась группа людей. Присмотревшись, Ферлен заметил среди них супружескую пару из кафе. Можно было спорить на что угодно, предметом их обсуждения был он. Ну и пускай.
Несмотря на обилие физической активности, усталым себя Ферлен по-прежнему не чувствовал и от плана побродить по городу отказываться не собирался. Разве что до жути хотелось переодеться во что-нибудь посвежее, впечатлить, что называется, народ столичным шиком… Интересно, за пару дней его вещи успеют добраться до Горсфилда? Пара смен белья в саквояже была, но и только.
Впрочем, решил для себя Ферлен, не стоит переживать из-за мелочей. Он тут в любом случае экзотичен по самую маковку.
Посетителей в кафе оказалось немного. Пожилая супружеская пара, несколько унылого вида эльфийская женщина, увлечённая чтением растрёпанного томика, подросток, явно из кожи вон лезущий, чтобы выглядеть не хуже столичной модной молодёжи, и донельзя уютная на вид гномья бабушка, которая, кажется, и заправляла тут всем.
Пока Ферлен изучал меню — цены его приятно удивили, похоже, на его зарплату тут и впрямь можно будет неплохо прожить — эта публика старательно помалкивала. Интересно, как долго это продлится. Для таких городков, как Горсфилд, каждый новый приезжий — уже событие. А уж если маг…
— Улитки с корицей через десять минут из печки вынимать буду, — заговорщицким тоном сообщила ему гномья бабушка, подойдя ближе. — Горячие будут.
Домашняя гномья выпечка. Ещё горячая. Определённо, этот город вовсе не так плох.
Соблазнившись перспективой улиток, Ферлен заказал парочку, добавил сверх того чашку кофе и уселся за столик поближе к окну. Заинтересованных взглядов на него бросали всё больше и больше, но заговорить никто не пробовал. Хуже всего приходилось парнишке-человеку, который разрывался между напускным безразличием и любопытством: он сидел спиной ко входу, и оборачиваться на Ферлена пришлось бы слишком напоказ.
Десять минут истекли, и гномья бабушка немедля появилась возле его столика с подносом. Улитки, ею испечённые, выглядели куда пышнее тех, что подавали в денеримских кафе. Может, чуточку нефотогенично по сравнению с ними же, зато точно аппетитнее. И кофе пах как надо.
— Это вас ведь в восьмой дом заселили? — всё-таки не удержалась от вопроса гномья бабушка.
Ферлен сдержанно кивнул. Вот сейчас начнётся…
— Вы — новый маг от Коллегии? — немедленно спросила эльфийка с книжкой.
— Я…
— Ха, проспорила! — словно дитя обрадовался старичок, обращаясь к супруге. — Я ж говорил, что эльфа пришлют!
— Ой, да тоже мне, великий пророк! — добродушно заметила гномья бабушка. — Лучше б ты так погоду предсказывал…
«Модный» парнишка, плюнув на всё, развернулся на стуле и пялился на Ферлена во все глаза. Эльфийка отложила книжку, пожилая пара сияла улыбками. Ферлен сглотнул.
Выбрался на улицу он минут через двадцать, со слегка звенящей головой. Гномья бабушка, назвавшаяся Фервией, сразу взяла его в оборот, предлагая — нет, требуя — заходить к ней поутру ещё до открытия кафе, чтобы её помощники могли накормить его до отвала, «а то виданное ли дело, даже холодильника парню не оставили». Помощники, шебутные брат с сестрой, были немедленно вызваны с кухни и в присутствии всех посетителей жёстко проинструктированы насчёт того, чтобы «никаких шуточек». Судя по хитрым их выражениям лиц, на шуточки они были горазды. Пожилая пара наперебой интересовалась, как у Ферлена с навыками целителя, а эльфийке с книжкой не терпелось узнать свежие новости денеримской жизни. «Модный» парнишка тоже наверняка хотел поспрашивать о столице, но сдержался.
Пришлось пообещать Фервии, что он непременно воспользуется её приглашением, отделаться от пенсионеров и эстетов общими фразами и извиниться необходимостью купить хоть что-то в дом до наступления ночи. От провожатых в лице пожилой пары удалось отговориться.
Ферлен одёрнул пальто и перевёл дух. Да, если в Горсфилде вся публика такая, то пиши пропало. Залюбят насмерть. Прав был Теодор Аскрен, от них надо отгораживаться как можно тщательнее, иначе покою не будет.
Впрочем, по магазинам пробежаться всё-таки стоило, пока душа просила подвигов. А потом, может быть, закинуть покупки домой и ещё погулять. Погода сама по себе не располагала, но это лишь означало, что праздно шатающихся горожан попадётся в разы меньше. А когда ещё будет такая возможность? Уже завтра, можно поспорить, весть о нём разнесётся по всему Горсфилду, и каждая собака будет знать его в лицо. Последние часы спокойной жизни. Почему бы и не насладиться?
Придя к такому заключению, Ферлен бодро зашагал в сторону указанных ему хозяйственного и супермаркета.
В хозяйственном, разумеется, на него тоже пялились, но подходить с вопросами не стали — и то хлеб. Зато удалось разжиться пледом и подушкой, парой кружек и простым металлическим чайником: Ферлен, конечно, больше привык к электрическим, но в своей новой кухне не заприметил свободных розеток. Две простыни, запасное полотенце, пластмассовый таз (хотя стиль его нового жилища требовал, конечно же, старого жестяного), щётка для одежды и коробка стирального порошка. Губки и жидкость для мытья посуды — на будущее. Бельевая верёвка и набор прищепок. Вилки, тарелки и ложки — пока что одноразовые, на первое время сгодится. Рулон мусорных мешков. Поразмыслив, Ферлен присовокупил к этому упаковку тряпок и средство для мытья стёкол: всё-таки в доме было грязно, но швабру и ведро он бы со всеми прочими покупками уже не унёс. Кое-как распихав это добро по трём разным ячейкам для хранения, он погрузился в недра супермаркета, откуда вскоре вынырнул нагруженным тремя разными сортами чая в пакетиках, банкой растворимого кофе (на тот случай, если кафе с герберой — как оно называется всё-таки? — сровняет с землёй катаклизм), пакетом каких-то сушек, коробкой сахара в кубиках, батоном в нарезке и банкой паштета. Всё это он не без труда растолкал по пакетам из хозяйственного и, кое-как удерживая под мышкой таз, двинулся домой.
На него косились. Ферлен и сам вынужден был признать, что выглядит нелепо: эльф в стильном пальто, со следами модной укладки на волосах, заляпанный дорожной грязью и увешанный раздутыми пакетами. И с тазиком. Как погорелец какой. Но портить себе настроение подобными мелочами не хотелось, а потому он сосредоточился на мыслях о том, как сейчас приберёт и подготовит к своей первой ночёвке гостиную и, пожалуй, кухню, потом побалует себя чашечкой чая и с чистой совестью послоняется по окрестностям.
Свалив покупки кучей на кухонный стол, Ферлен некоторое время остервенело елозил свежекупленной щёткой по пальто и брюкам. До конца победить глину не удалось, но стало заметно лучше. Не забыть спросить у Ридли и Аскрена, есть ли в городе прачечные. Почистив заодно и ботинки, он выудил из пакета тряпки и порошок, бережно пристроил пальто на какой-то гвоздь и, засучив рукава, приступил к делу.
Драить гостиную оказалось несложно — пыль с лакированного пола смывалась легко, да и труднодоступных мест, из которых невозможно выгрести мусор, в комнате попросту не было. Не считать же за труд необходимость соваться с тряпкой под диван? Разве что камин Ферлен чистить не рискнул, не вполне уверенный, что сделает это правильно, да с мытьём окон пришлось повозиться — рамы малость рассохлись, и внутреннюю часть привести в порядок так и не вышло. Не обойтись без отвёртки.
Что делать с диваном, Ферлен не знал наверняка. В том, что сей предмет мебели будет невероятно пыльным, он не сомневался, но вот сгодится ли для сна? Наскоро протерев обивку новой тряпкой, Ферлен выждал пару минут и попробовал присесть на пробу. Туч пыли диван извергать не стал, да и вообще выглядел на удивление пристойно для мягкой мебели, простоявшей несколько лет в запертом помещении. Обрадованный успехом, Ферлен немедля застелил его простынёй и набросил сверху подушку с пледом. Сразу повеяло родным общежитием, да и в целом гостиная перестала выглядеть нежилой.
С кухней он, окрылённый, провозился даже меньше, и вскоре уже завершал свою уборочную лихорадку, наводя чистоту в ванной комнате. Ферлен понятия не имел, можно ли мыть сантехнику стиральным порошком и средством для мытья посуды, но захватить что-то более подходящее забыл. Зато всё заблестело почти как новенькое. Теперь дом стал сильнее походить на приличное жильё, и взмокший маг позволил себе присесть на табуретку и подождать, пока не закипит новенький чайник на плите. В удовольствии разжечь огонь пальцем отказывать себе не стал — да и спичек в доме всё равно не было.
Закусив бутербродом с паштетом, Ферлен отнёс кружку в мойку и выглянул в окно. На улице давно стемнело, горели фонари. У дома через дорогу, рядом со сквером, собралась группа людей. Присмотревшись, Ферлен заметил среди них супружескую пару из кафе. Можно было спорить на что угодно, предметом их обсуждения был он. Ну и пускай.
Несмотря на обилие физической активности, усталым себя Ферлен по-прежнему не чувствовал и от плана побродить по городу отказываться не собирался. Разве что до жути хотелось переодеться во что-нибудь посвежее, впечатлить, что называется, народ столичным шиком… Интересно, за пару дней его вещи успеют добраться до Горсфилда? Пара смен белья в саквояже была, но и только.
Впрочем, решил для себя Ферлен, не стоит переживать из-за мелочей. Он тут в любом случае экзотичен по самую маковку.
***
Трамвайная остановка действительно обнаружилась чуть в стороне от сквера. Называлась она незамысловато — «улица Валлен». Самого трамвая Ферлен так ни разу и не видел, хотя вроде бы во время уборки пару раз смутно различал его шум где-то за окном. Ну, спать мешать не будет, и ладно.
Особых планов на свой вечерний вояж Ферлен не строил — в центре города, если таковым можно назвать улицу с участком и домом культуры, он уже побывал, а искать что-то новое и интересное в потёмках было бессмысленно. Так… подышать воздухом города, немного полюбоваться на местную архитектуру. Может, прикинуть масштабы районов.
Ноги несли его вперёд, поднявшийся было ветер быстро унялся, и, казалось, весь мир вокруг дышал умиротворением. Никто не приставал к нему с идиотскими вопросами, из окон красивых старомодных домов на улицу лился тёплый свет, в очередном скверике с радостными воплями носилась компания детей, но даже орали они как-то уютно, по-домашнему.
Может быть, думалось Ферлену, очень может быть, что он и погорячился насчёт своей загубленной карьеры и ссылки в захолустье. В конце концов, многие великие учёные совершали открытия, удалившись от мира и отрешившись от суеты больших городов — кто поручится, что его не осенит на что-нибудь гениальное? Тем паче, что для открытий в области магии не всегда обязательно иметь под рукой лабораторию, оборудованную по последнему слову техники, а уж такое гномье изобретение, как всемирная сеть, позволит не отстать от жизни и следить за новинками.
Остановившись на перекрёстке, Ферлен поразмыслил и свернул налево. Он успел уйти от дома кварталов на пять, но строго по прямой, так что заблудиться был бы велик труд.
Здесь тоже стояли жилые дома, но уже чуть поплоше, чем на улице Валлен, явно рассчитанные не на одну семью, да и вместо привычного уже кустарника то тут, то там огораживали участки заборами из откровенно не новых на вид досок. Мелькнула вывеска «Скобяные изделия» с кривоватой самодельной подсветкой. Окна, впрочем, уже не светились — поздновато…
В какой момент Ферлен позабыл запоминать повороты, он бы не сумел назвать. Просто увлёкся разглядыванием местной архитектуры — дома по мере удаления от центра становились всё беднее на вид, а под конец и вовсе пошла какая-то дешёвая застройка унылыми двухэтажными бараками, жилые районы кончились, и он обнаружил себя на самой окраине, с простирающейся через дорогу чернотой степи. Пожалуй, стоило возвращаться.
Где именно он свернул не в ту сторону, тоже было непонятно, но оказался Ферлен в итоге возле огороженной территории не то завода, не то ещё чего-то, и караулящий у входа старичок-сторож совершенно безрадостно присвистнул в ответ на «как попасть на улицу Валлен». Но хотя бы махнул рукой, указывая направление, и посоветовал спросить кого-нибудь в тех краях.
Вторично вляпавшись в глину (увы брюкам) и поплутав в этой дикой промзоне, Ферлен наконец добрался до мощёных улиц, где его поджидала новая подлость: ни одной души, у кого можно спросить дорогу. По этой конкретной улице, он совершенно точно помнил, он не проходил.
В принципе, ничего страшного не произошло, городишко был слишком маленьким, чтобы в нём получилось всерьёз заблудиться. Иди часа два в одном направлении, и точно выйдешь из одного конца в другом. Другое дело, что от осознания предстоящих перспектив вдвойне сильнее захотелось немедленно оказаться дома, выпить горячего чаю — к слову, ощутимо похолодало, и попасть в тепло было совершенно недурственной идеей — принять горячий душ и протянуть ноги. Ноги, кстати, тоже начинали побаливать с непривычки.
Ферлен вздохнул. Обижаться в сложившейся ситуации стоило только на себя. И в самом деле, пора уже отвыкать принимать поспешные решения под влиянием чувств. Пока что ничего хорошего это ему не приносило — начиная с решения не становиться узкоспециализированным магом, и заканчивая гениальной мыслью побродить по незнакомому городу на ночь глядя. Может, проклятому выскочке Тавину позволили обойти его именно из-за этого? Тот-то вечно месяцами раздумывал, как выгоднее поступить. Это с принятым решением уже ухитрялся везде без мыла пролезть — но до того Тавин придирчиво взвешивал все «за» и «против»…
Дожили. Он всерьёз прикидывает, не поучиться ли чему у Тавина. Вся общага бы животики надорвала…
Ферлен снова свернул наугад — вроде бы улица вела в сторону центра — и обнаружил трамвайные рельсы. Что ж, это был уже прогресс.
Пройдя вперёд, он вскоре нашёл и остановку. Название «Грифонов переулок, 25» ему ни о чём не сказало, и никаких табличек с расписанием тут не висело, но про себя Ферлен решил, что подождёт минут пятнадцать, а в крайнем случае и по рельсам пешком дойдёт. Если угадает, в какую сторону идти — одному Создателю ведомо, что за маршрут у этого трамвая.
Трамвай действительно появился в какой-то момент, такой же замечательно винтажный, как и новый дом Ферлена. В Денериме таких и не сохранилось. Тихонько дребезжа, он остановился и распахнул перед Ферленом двери.
— В парк еду, — сообщил водитель, молодой парень с неровно торчащей щетиной на лице, стоило ему занести ногу над ступенькой.
— А это сильно раньше, чем улица Валлен? — спросил Ферлен. Идти пешком теперь до ужаса не хотелось. Но хоть как…
Водитель фыркнул:
— Ты откуда свалился, парень? Парк через три остановки. Залезай, повезло тебе.
И вправду, повезло…
— А и вправду, — озвучил его мысли водитель, закрывая двери, — откуда ты такой свалился? Я в городе всех эльфов знаю.
— Да я только сегодня приехал, — чтоб не упасть, Ферлен схватился за поручень.
Парню явно хотелось пообщаться — других пассажиров в трамвае не наблюдалось.
— А ты, часом, не новый ли маг? — полюбопытствовал он. — Говорили, должен на днях приехать… Да чего ты стоишь столбом, вон место для кондуктора, залезай, садись, всё равно последний заход…
— Последний? — удивился Ферлен. — До которого же часу у вас трамваи ходят?
— До часу ночи. А что, в столице всю ночь шпарят? — съехидничал водитель.
— Уже час ночи?!
— Ну ты даёшь! Куда ж тебя понесло-то на ночь глядя? Не, без двадцати сейчас. К часу ночи ты на улице Валлен будешь.
— С ума сойти, — выдохнул Ферлен, усаживаясь на отдельное сиденье возле самой двери.
Действительно, чего тогда удивляться, что ни души на улице… Надо же было так загулять! Во сколько он вышел-то, в восемь? Девять? Ещё и на часы не смотрел, идиот с ушами. Да что там, из саквояжа их не достал. Нет, правы были старшие чародеи, распределяя его в Горсфилд. Потому как дурака он кусок, и иного обращения попросту не заслуживает.
Особых планов на свой вечерний вояж Ферлен не строил — в центре города, если таковым можно назвать улицу с участком и домом культуры, он уже побывал, а искать что-то новое и интересное в потёмках было бессмысленно. Так… подышать воздухом города, немного полюбоваться на местную архитектуру. Может, прикинуть масштабы районов.
Ноги несли его вперёд, поднявшийся было ветер быстро унялся, и, казалось, весь мир вокруг дышал умиротворением. Никто не приставал к нему с идиотскими вопросами, из окон красивых старомодных домов на улицу лился тёплый свет, в очередном скверике с радостными воплями носилась компания детей, но даже орали они как-то уютно, по-домашнему.
Может быть, думалось Ферлену, очень может быть, что он и погорячился насчёт своей загубленной карьеры и ссылки в захолустье. В конце концов, многие великие учёные совершали открытия, удалившись от мира и отрешившись от суеты больших городов — кто поручится, что его не осенит на что-нибудь гениальное? Тем паче, что для открытий в области магии не всегда обязательно иметь под рукой лабораторию, оборудованную по последнему слову техники, а уж такое гномье изобретение, как всемирная сеть, позволит не отстать от жизни и следить за новинками.
Остановившись на перекрёстке, Ферлен поразмыслил и свернул налево. Он успел уйти от дома кварталов на пять, но строго по прямой, так что заблудиться был бы велик труд.
Здесь тоже стояли жилые дома, но уже чуть поплоше, чем на улице Валлен, явно рассчитанные не на одну семью, да и вместо привычного уже кустарника то тут, то там огораживали участки заборами из откровенно не новых на вид досок. Мелькнула вывеска «Скобяные изделия» с кривоватой самодельной подсветкой. Окна, впрочем, уже не светились — поздновато…
В какой момент Ферлен позабыл запоминать повороты, он бы не сумел назвать. Просто увлёкся разглядыванием местной архитектуры — дома по мере удаления от центра становились всё беднее на вид, а под конец и вовсе пошла какая-то дешёвая застройка унылыми двухэтажными бараками, жилые районы кончились, и он обнаружил себя на самой окраине, с простирающейся через дорогу чернотой степи. Пожалуй, стоило возвращаться.
Где именно он свернул не в ту сторону, тоже было непонятно, но оказался Ферлен в итоге возле огороженной территории не то завода, не то ещё чего-то, и караулящий у входа старичок-сторож совершенно безрадостно присвистнул в ответ на «как попасть на улицу Валлен». Но хотя бы махнул рукой, указывая направление, и посоветовал спросить кого-нибудь в тех краях.
Вторично вляпавшись в глину (увы брюкам) и поплутав в этой дикой промзоне, Ферлен наконец добрался до мощёных улиц, где его поджидала новая подлость: ни одной души, у кого можно спросить дорогу. По этой конкретной улице, он совершенно точно помнил, он не проходил.
В принципе, ничего страшного не произошло, городишко был слишком маленьким, чтобы в нём получилось всерьёз заблудиться. Иди часа два в одном направлении, и точно выйдешь из одного конца в другом. Другое дело, что от осознания предстоящих перспектив вдвойне сильнее захотелось немедленно оказаться дома, выпить горячего чаю — к слову, ощутимо похолодало, и попасть в тепло было совершенно недурственной идеей — принять горячий душ и протянуть ноги. Ноги, кстати, тоже начинали побаливать с непривычки.
Ферлен вздохнул. Обижаться в сложившейся ситуации стоило только на себя. И в самом деле, пора уже отвыкать принимать поспешные решения под влиянием чувств. Пока что ничего хорошего это ему не приносило — начиная с решения не становиться узкоспециализированным магом, и заканчивая гениальной мыслью побродить по незнакомому городу на ночь глядя. Может, проклятому выскочке Тавину позволили обойти его именно из-за этого? Тот-то вечно месяцами раздумывал, как выгоднее поступить. Это с принятым решением уже ухитрялся везде без мыла пролезть — но до того Тавин придирчиво взвешивал все «за» и «против»…
Дожили. Он всерьёз прикидывает, не поучиться ли чему у Тавина. Вся общага бы животики надорвала…
Ферлен снова свернул наугад — вроде бы улица вела в сторону центра — и обнаружил трамвайные рельсы. Что ж, это был уже прогресс.
Пройдя вперёд, он вскоре нашёл и остановку. Название «Грифонов переулок, 25» ему ни о чём не сказало, и никаких табличек с расписанием тут не висело, но про себя Ферлен решил, что подождёт минут пятнадцать, а в крайнем случае и по рельсам пешком дойдёт. Если угадает, в какую сторону идти — одному Создателю ведомо, что за маршрут у этого трамвая.
Трамвай действительно появился в какой-то момент, такой же замечательно винтажный, как и новый дом Ферлена. В Денериме таких и не сохранилось. Тихонько дребезжа, он остановился и распахнул перед Ферленом двери.
— В парк еду, — сообщил водитель, молодой парень с неровно торчащей щетиной на лице, стоило ему занести ногу над ступенькой.
— А это сильно раньше, чем улица Валлен? — спросил Ферлен. Идти пешком теперь до ужаса не хотелось. Но хоть как…
Водитель фыркнул:
— Ты откуда свалился, парень? Парк через три остановки. Залезай, повезло тебе.
И вправду, повезло…
— А и вправду, — озвучил его мысли водитель, закрывая двери, — откуда ты такой свалился? Я в городе всех эльфов знаю.
— Да я только сегодня приехал, — чтоб не упасть, Ферлен схватился за поручень.
Парню явно хотелось пообщаться — других пассажиров в трамвае не наблюдалось.
— А ты, часом, не новый ли маг? — полюбопытствовал он. — Говорили, должен на днях приехать… Да чего ты стоишь столбом, вон место для кондуктора, залезай, садись, всё равно последний заход…
— Последний? — удивился Ферлен. — До которого же часу у вас трамваи ходят?
— До часу ночи. А что, в столице всю ночь шпарят? — съехидничал водитель.
— Уже час ночи?!
— Ну ты даёшь! Куда ж тебя понесло-то на ночь глядя? Не, без двадцати сейчас. К часу ночи ты на улице Валлен будешь.
— С ума сойти, — выдохнул Ферлен, усаживаясь на отдельное сиденье возле самой двери.
Действительно, чего тогда удивляться, что ни души на улице… Надо же было так загулять! Во сколько он вышел-то, в восемь? Девять? Ещё и на часы не смотрел, идиот с ушами. Да что там, из саквояжа их не достал. Нет, правы были старшие чародеи, распределяя его в Горсфилд. Потому как дурака он кусок, и иного обращения попросту не заслуживает.
@темы: dragon age, джен, AU
-
-
08.12.2016 в 17:00-
-
08.12.2016 в 17:00-
-
08.12.2016 в 17:01-
-
08.12.2016 в 17:01-
-
08.12.2016 в 17:02-
-
08.12.2016 в 17:03-
-
08.12.2016 в 20:40и это всё при том, что джен я обычно вообще не читаю, но тут мне было интересно, и к героям я искренне прониклась.
-
-
08.12.2016 в 20:54Спасибо, котан, я рада, что тебе понравилось