Автор: LenaSt
Иллюстратор: Подлинный Коркоран (Арт 1, Арт 2)
Бета: -
Размер: ~11 000 слов
Персонажи/Пейринг: Кассандра, Блэкволл/фем!Инквизитор, Солас, Варрик, прочие члены Инквизиции
Категория: джен, гет
Жанр: AУ, экшн, дарк, драма
Рейтинг: R
Саммари: "Есть Зло и Большее Зло, а за ними, где-то в тени, стоит Очень Большое Зло. И Очень Большое Зло, Геральт, это такое, что ты не можешь себе представить, хотя и думаешь, что уже ничто на земле не в силах тебя удивить. И иногда бывает так, Геральт, что Очень Большое Зло схватит тебя за глотку и скажет: "Выбирай, братишка, или я, или то, другое, чуток поменьше" (А. Сапковский «Меньшее зло»).
Предупреждение: нехронологическое повествование, насилие
Примечание : оммаж серии игр Dark Souls от From Software, откуда, в частности, автор бесстыдно позаимствовал целого персонажа
Ссылка на скачивание: doc | fb2 | pdf
Автор приносит извинения за задержку сроков выкладки текста.
То, что когда-то было военным лагерем Инквизиции, догорало, охваченное сверхъестественным пламенем, рвущимся будто ниоткуда.
Сквозь дым Кассандра различила узкую согбенную спину Инквизитора. Эвелин Тревельян стояла на коленях, упираясь ладонями в растрескавшуюся от жара землю.
Совсем близко. Оглушенная, такая беззащитная.
Кассандра сжала рукоять меча. Один шаг, удар между лопаток, короткий и сильный, без замаха. Ей ничего это не будет стоить. Никто не узнает. Нужно было сделать это давным-давно, ошибки следует исправлять, пусть даже поздно.
Мгновения текли, медленно и неумолимо, отнимая крохи решимости.
«Сейчас или никогда», — подумала Кассандра. Рев боя ворвался в уши: треск горящего дерева, звон стали, хриплые голоса, стоны.
Она сделала шаг вперед.
— Если мы хотим сохранить и распространить влияние нашего ордена…
Кассандра украдкой огляделась, стараясь сдержать зевок. Заседание Совета продолжалось уже несколько часов кряду и порядком утомило, — никчемные пустопорожние разговоры. Для нее все было ясно как день: Инквизиция выполнила свою задачу, Инквизиция будет расформирована. Незачем создавать лишний очаг напряжения на и без того истерзанной политической карте. Кассандра поерзала, вспомнив гневные письма, которыми забрасывала ее неваррская родня. Все хотели знать, чем займется Инквизиция после победы над Корифеем. Всех интересовало, когда же будет нейтрализована эта молодая, но пугающе быстро нарастившая влияние организация.
— Кассандра?
Она пожала плечами. Ее мнение ни для кого не было секретом.
— Я за то, чтобы каждый из нас выбрал свой путь.
Лелиану было непросто сбить с толку.
— Важно, чтобы это было действительно наш путь, а не навязанный извне.
Кассандра перевела взгляд на Инквизитора Тревельян. Глаза Эвелин были пусты, мысли ее витали далеко отсюда. Кассандра могла бы поручиться, что так и есть — Инквизитор всегда мало интересовалась предложенными ей советами, теперь же ее обычная нервозность превратилась в равнодушную опустошенность. Казалось, она перестала обращать внимания на слова кого-либо из советников, только самой Кассандре иногда удавалось растормошить ее.
— Я считаю, что наша организация создавалась с определенной целью и теперь, когда смысл ее существования исчерпан, я не вижу…
Вынырнув из воспоминаний, Кассандра подошла к перилам, откуда был хорошо виден плац, на котором Каллен проводил последний смотр войск накануне сражения. Воспоминание о последнем относительно спокойном совещании советников всегда преисполняло ее жгучей досадой. Возможно ли было тогда достучаться до них, пробиться сквозь стену недоверия, уязвленной гордости и амбиций?
Если да, то в происходящем есть добрая доля и ее, Кассандры, вины. Стоило однажды встать на кривую дорожку «меньшего зла» и оказалось, что сойти с нее почти невозможно.
Кассандра впервые увидела Эвелин Тревельян на развалинах Конклава. В тот страшный день, когда привычная реальность треснула, прорвалась жутким зеленым нарывом. Разодранная одежда, мертвенно-бледное лицо, измазанное кровью и грязью, длинные темные волосы, кажущиеся седыми из-за покрывавшей их пыли, застывшие глаза. Позже Кассандра узнает, что остановившийся взгляд — воздействие лириумной настойки, но в тот момент ее охватил острый прилив жалости. Протянув руку, она подтащила Эвелин к себе, помогая встать на ноги, легонько встряхнула, пытаясь привести в чувство.
— Идти сможешь?
— Да. Кажется.
Глаза у нее были серые с расширенными зрачками и оттого кажущиеся черными, потрескавшиеся губы плотно сжаты. Широкие скулы, округлый подбородок, — обычное лицо, даже, наверное, миловидное, если стереть с него это ошеломленное, потерянное выражение.
Что-то странное творилось с ее левой рукой — от нее исходило призрачное зеленое свечение, точно от болотной гнилушки.
— Что это? — спросила Кассандра, осторожно прикасаясь к пораженной коже.
— Я не знаю, — Эвелин нахмурилась. — Не понимаю. Все как в тумане.
— Идем.
Постукивая пальцами по перилам в такт размеренному топоту сотен солдатских ног, Кассандра подумала, что на самом деле тогда, несмотря на страх и шок от случившегося на Конклаве, было намного легче, чем сейчас. Сиюминутные задачи: выжить, найти пристанище, пищу, воду — такие простые и понятные.
Голос Каллена, отдающего последние распоряжения заставил Кассандру поморщиться. Его решение вступить бой при Долах, укрепившись в предгорьях Морозных гор, вселяло тревогу. Она не разделяла его уверенности, но ничего не могла противопоставить в ответ: не Кассандра Пентагаст возглавляла пусть и поредевшее, но все еще сильное войско Инквизиции. Доводы командира были по-своему резонны — нельзя позволить взять Скайхолд в осаду, отрезав от дороги в низину. Но достаточно ли у них для этого сил? Теперь, когда Ферелден вынужденно отказал Инквизиции в военной поддержке, увязнув в огне охватившего страну мятежа — вся надежда оставалась на Орлей.
Попытки обсудить это с Эвелин стали настоящим мучением. На вопросы Кассандры она криво улыбалась и уходила от ответа, нянча искалеченную руку. Инквизитор явно что-то задумала, и, глядя на ее осунувшееся лицо с резкими складками в уголках губ, Кассандра понимала, что ничего хорошего ждать не приходится.
В этом была и ее, Кассандры, вина.
Свою первую ошибку, выбрав меньшее зло, Кассандра совершила, поддержав Эвелин Тревельян на посту Инквизитора. Спасительница, Вестница Андрасте, наделенная чудесным даром закрывать разрывы в кровоточащих небесах, — кого еще можно было представить на этом месте.
«Ты же понимаешь, она всего лишь символ. Все будет так, как решим мы», — Лелиана умела настоять на своем, и Кассандра скрепя сердце отдала Эвелин Тревельян инквизиторский меч.
Тревожный звоночек прозвенел уже во время вылазки во Внутренние земли. Испуганный разведчик, встретивший их в начале пути, взволнованно сообщил об исчезновении своей сослуживицы Риттс, которая отправилась патрулировать опасную зону.
— Я беспокоюсь за нее, — взволнованно твердил бедняга, сникая под взглядом Кассандры. — Она уже должна была вернуться.
— Мы проверим. — Кассандра подняла брови, дожидаясь утвердительного ответа Эвелин.
«Держись рядом, слушай меня, соглашайся», — таков был их уговор, когда стоя на руинах Конклава, испуганная и оглушенная Эвелин цеплялась за Кассандру, как за последнюю надежду.
Будучи правой рукой Верховной Жрицы Джустинии, Кассандра предпочитала держать под контролем все, что в ее силах. Метка на левой ладони Эвелин показалась ей тогда чудесным спасением, посланной самой Андрасте надеждой.
«Я не могу доверять ей, — пока не могу», — думала Кассандра, исподтишка наблюдая за Эвелин. Богатая семья и тесные связи с Церковью обеспечивали той определенное положение в обществе, но ходили слухи, что ничего, кроме беззаботной и роскошной жизни младшую Тревельян никогда не интересовало.
Эвелин послушно кивнула. Их маленький отряд углубился в зеленую рощу. Замыкающий процессию Варрик едва слышно хмыкнул:
— Хорошо идем. Прямо к ближайшей засаде.
— Я почувствую чужое присутствие, — безмятежно отозвался Солас.
Кассандра напряглась: эти двое, Эвелин и Солас, были для нее неиссякаемым источником беспокойства. Отступник и знатная девица, которая еще даже не приступив к служению храмовничьему ордену, заигрывала с лириумом, черпая в нем обманчивое могущество. Кассандра хорошо знала, что бывает с теми, кто попадает в зависимость от этого проклятия.
Звон мечей заставил их замереть на месте. Юркая фигура в темно-зеленой одежде металась между двух закованных в сталь храмовников, отчаянно уклоняясь от лезвий мечей.
Раздался резкий щелчок. Двойной оперенный болт пробил горло одного из храмовников, второй рухнул, объятый пламенем. С горестным всхлипом разведчица Риттс, как уже поняла Кассандра, бросилась на колени, склонившись над лежащей в траве женщиной в мантии. Плечо женщины было рассечено наискось, вокруг раны запеклась кровь.
Риттс выдохнула что-то вроде «Эльдредда», застыв над неподвижным телом.
— Отступница? — Эвелин выросла за ее спиной, внимательно всматриваясь в мертвое лицо. — Что она тут делала?
Риттс торопливо вскочила, опасливо поглядывая на новоприбывших. Слова благодарности, казалось, застревали у нее в горле. Кассандра окинула взглядом разоренную боем поляну: расстеленное покрывало, корзинка с провизией, опрокинутый оловянный кубок, из которого в траву стекала тонкая бордовая струйка.
Кассандра подняла брови. Понять, чем тут занимались Риттс и убитая отступница, было несложно.
— Поговорим в лагере, — бросила она. Не хватало еще обсуждать поведение разведчицы при всех.
Понурившись, Риттс бросила последний взгляд на тело подруги. Эвелин не двинулась с места. Ее темные брови сошлись, отчего переносицу пересекла вертикальная морщина.
— Это отступница.
— Да, — Кассандра нетерпеливо посмотрела на Риттс. — Нам нужно возвращаться в лагерь.
— Нет. Она не пойдет.
— Прости, что? — Кассандра не поверила своим ушам.
— Она устроила свидание, бросив пост и напарника. Нарушила приказ, подвергнув риску другого разведчика.
Эвелин отступила на шаг, смерив презрительным взглядом поникшую Риттс.
— Согласна, это неприемлемо. Мы обсудим это позже, в лагере, — с нажимом повторила Кассандра.
С усталым вздохом Эвелин вытащила из-за плеча один из своих парных кинжалов. Изогнутое синеватое лезвие хищно сверкнуло в лучах предзакатного солнца.
— Что ты делаешь? — Кассандра встала между нею и Риттс.
— Разве непонятно? — Эвелин крутанула кинжалом, разминая запястье.
— Ты собираешься убить ее за это?
— Собираюсь.
Варрик натужно закашлялся, пытаясь скрыть растерянность. Кассандра слышала прерывистое дыхание разведчицы за спиной. «Безумие какое-то, — думала она, глядя в остекленевшие глаза Эвелин. — Этого попросту не может быть».
— Я не думаю, что это правильное решение, — сказала она как можно более спокойным тоном. — Если ты поразмыслишь над этим, Эвелин, то поймешь, что я права. Мы можем использовать слабость Риттс, чтобы завербовать ее. Инквизиции пригодится ловкий шпион.
— Такой ловкий, что позволила быть захваченной врасплох, обжимаясь с отступницей?
В голосе Эвелин сквозило сомнение, но кинжал она все же отвела. Благодарная Риттс так назойливо пыталась поцеловать Кассандре руку, что пришлось оттолкнуть ее. Обратный путь до лагеря они проделали в полном молчании.
Последний перед сражением совет проходил, как всегда, в ставке командования. Невозмутимая Жозефина предупредила, что Инквизитор не сможет прийти. Кассандра заняла место за столом. Она редко присутствовала на советах, но сейчас был особый случай.
Каллен склонился над картой.
— Мы разместим требушеты здесь.
Он ткнул пальцем в точки на предгорьях Морозных гор.
— Тут, — он выделил участок карты ниже, — будет военный лагерь. Он и станет отправной точкой наших маневров.
На первый взгляд, план был неплох. Ударить по долийцам с фланга и тем самым зажать их в клещи между силами Инквизиции и отрядами императора Гаспара, которые выдвинутся из Халамширала и Вершиля.
— Если разместить резервный отряд здесь,— сказал Ренье, проведя на карте невидимую линию, — и отрезать эльфам путь к отступлению, эта победа может стать ключевой в этой войне.
Каллен согласно кивнул.
Кассандра отвела взгляд. Она считала, что Тому Ренье не место в Инквизиции, но Эвелин рассудила иначе. Она отличалась очень гибким пониманием справедливости, когда дело касалось ее личных привязанностей.
История с разведчицей Риттс оказалась лишь началом. Лелиана, самонадеянно предполагавшая, что им с Кассандрой без труда удастся направлять волю Эвелин в нужное русло, ошиблась. Шли дни, и Инквизитор училась пользоваться своей меткой, своей властью и своими привилегиями. Чтобы добиться нужного решения, Кассандре раз за разом приходилось убеждать и настаивать, но чем дальше, тем сложнее это становилось.
В тот день пустоши встретили их горячим ветром, секущим лицо мириадами раскаленных песчинок. Отряд был в пути уже несколько дней, все порядком устали и мечтали о возвращении в Скайхолд, чтобы хоть немного передохнуть.
Разведчики донесли о двух разрывах на расстоянии дня пути друг от друга, и следовало поторапливаться, — разверстая брешь исторгала из своего чрева демонов и призраков, которые наводняли окрестности. Эвелин приложила ладонь к глазам, вглядываясь в горизонт. Капельки пота стекали по ее лицу, оставляя серые дорожки на запыленной коже.
Перед ними лежал оазис, где можно было устроить привал и напоить лошадей. Кассандра успела распорядиться, чтобы их расседлали и соорудили временную стоянку, когда выяснилось, что Эвелин нигде не могут найти.
— Я не видел, чтобы Инквизитор покидала лагерь, — сообщил один из часовых.
Ее лошадь мирно щипала траву, освобожденная от седла и заскорузлых от пота поводьев.
— Не беспокойся, Искательница, — пробормотал Варрик, блаженно раскинувшись на расстеленном одеяле, подставляя солнцу лицо и волосатую грудь, видневшуюся в расстегнутом вороте дублета. — Ты же у нас мастер докапываться до сути. Посмотри, кого еще нет, и все поймешь.
Отряд был слишком мал, чтобы долго раздумывать. Кассандра поймала насмешливый взгляд Соласа и почувствовала себя круглой дурой. Варрик приоткрыл один глаз.
— Ты правда не знала? Мне казалось, как поклонница моего творчества ты должна была оказаться прозорливее.
— Ясно.
Кассандра отошла в сторону и села на камень, надеясь, что не покраснела. Время текло, как песчинки между пальцами, но Эвелин все не возвращалась. Варрик дремал, Солас, укрывшись в тени, сосредоточенно водил рукой над верхушкой посоха, что-то шепча на незнакомом Кассандре языке.
«Если что-то случится с обладательницей метки, — думала Кассандра, напряженно терзая рукоять меча. — Мы обречены. Мы все обречены».
— Я поищу их, — сказала она, вставая и с надеждой глядя на спутников. — Нужно убедиться, что Эвелин в порядке.
Варрик хмыкнул, Солас предпочел сделать вид, что не слышит. Кассандра прижала ножны к бедру. Оазис тянулся примерно на полмили, небольшая роща, водопад, скрытый под сенью деревьев и водоем, от которого исходил пьянящий запах чистой свежей воды.
Кассандра обогнула развалины, состоящие из нагромождения крупных желтых валунов, густо покрытых мхом, то и дело окликая Эвелин.
Чуть дальше, за островком зелени тянулась длинная песчаная полоса, за которой виднелся каменистый обрыв. Мысленно прокляв и Эвелин, и равнодушных спутников, Кассандра направилась туда, увязая в сыпучем песке.
— Эвелин? — позвала она, охваченная тревогой и раздражением. — Эвелин!
Дойдя до края обрыва, Кассандра остановилась, глядя вниз. Источенные временем и ветрами камни лестницей спускались к крохотной бухте, укрывшейся между полуразрушенных стен какой-то древней постройки.
Кровь застучала в висках. Эвелин была там, на прозрачном и чистом мелководье. Она и страж Блэкволл.
Их обнаженные тела ритмично двигались, как одно целое. Широкая спина Блэкволла блестела от пота, под белой кожей бугрились мускулы.
— Ну как, интересно? — с любопытством спросил неслышно подкравшийся Варрик. — Пусти, я тоже хочу посмотреть.
Кассандра с трудом удержала равновесие. Из-под подошв посыпались мелкие камешки, и их тихий дробный стук показался ей громыханием требушетных ядер.
— На карте все ваши планы выглядят хорошо, — резко сказала Кассандра, оборвав поток собственных мыслей. — Но так ли будет на самом деле?
— Мы имеем дело с Соласом, — согласилась Лелиана. — Это слишком опасно. Не лучше ли сосредоточиться на укреплении Скайхолда и обойтись силами диверсионных отрядов? Мы могли бы применить против эльфов их же тактику.
Каллен покачал головой.
— Ферелден охвачен мятежами. Если мы будем отсиживаться в крепости, то рискуем оказаться в окружении врагов. Осады мы можем не пережить.
— А еще магия,— добавил Ренье. — Я видел, что сотворил Солас с теми кунари, мы все это видели. Боюсь, стены Скайхолда его не задержат.
Он указал на линии, начерченные командором на карте.
— Я разделяю позицию Каллена. И я мог бы принять командование резервным отрядом, если позволите.
— Да, у тебя большой опыт организации засад, — не сдержалась Кассандра.
Ренье вздрогнул как от удара, от его щек отлила кровь.
— Как скажешь, Искательница Кассандра.
Он поднял ладонь, точно защищаясь, и Кассандра заметила выпуклый розовый шрам на его запястье, обычно скрытый рукавом гамбезона. Таких шрамов на теле Ренье были десятки, и она отвернулась, охваченная стыдом и отвращением, против воли вспомнив, как именно он получил эти отметины.
Эвелин сама настояла на том, чтобы суд над ее любовником, Томом Ренье, известным ранее как Серый Страж Блэкволл, состоялся сразу же, как только пленника доставили из Вал Руайо.
Кассандра поддерживала это решение. История предательства Ренье потрясла ее. И оттого, увидев, как с высоты своего инквизиторского трона Эвелин превратила суд в фарс, подарив Ренье прощение его лжи и участия в чудовищном преступлении, Кассандра пришла в ярость.
— Не найдешь для меня минуту? — окликнула она Эвелин, когда действо, названное судом, окончилось.
Эвелин, собиравшаяся было скрыться за дверью своих покоев, обернулась.
— Конечно, я вся внимание.
В молчании они вышли во внутренний двор, где пошли по дорожкам, стараниями Элан Вемаль обсаженным по обе стороны цветами и целебными травами. Заведя Эвелин за колонну в дальней части сада, Кассандра, недолго думая, высказала ей все, что наболело:
— Ты отдаешь себе отчет в том, что творишь, Эвелин? На глазах у всех ты оправдываешь и освобождаешь преступника, обманщика и предателя. Человека, который использовал тебя, чтобы укрыться от правосудия. Который втерся к нам в доверие и ежесекундно предавал его своей ложью.
Эвелин слушала ее внимательно, но взгляд ее был затуманен после приема лириума, — последнее время это случалось все чаще.
— Я ценю твое мнение, ты же знаешь, — ответила она, когда Кассандра сделала паузу в своей возмущенной речи. — У тебя все?
— Ты Инквизитор, Эвелин. — Кассандру злило, как легко та отмахнулась от ее слов. — Ты не можешь слепо следовать своим прихотям, как делала это в Оствике, ты обязана взвешивать свои решения, обязана быть ответственной. Какой пример ты подаешь своим людям? Ты должна, слышишь? Должна назначить наказание для Тома Ренье!
— Это тебя не касается, Кассандра. — Эвелин едва улыбнулась своим мыслям, явно теряя интерес к разговору. — Я поступлю с ним так, как посчитаю нужным.
— Ты сейчас издеваешься надо мной?
Кассандра понимала, что не стоит ввязываться в ссору с Эвелин, особенно когда та находится под воздействием лириумной настойки, — но ее уже несло.
— Я пытаюсь быть вежливой, Кассандра. Но как бы так объяснить, чтобы до тебя наконец дошло. Это я Инквизитор, а не ты.
— На самом деле ты была никем, Эвелин. Пока мы с Лелианой не сделали тебя Инквизитором, и в любой момент мы можем лишить тебя этого звания, помни об этом.
На самом деле Кассандра понимала, что кривит душой. Они с Лелианой передали бразды правления Инквизицией Эвелин Тревельян, потому что выбора у них не было. Для многих она являлась воплощенной надеждой в это страшное время. Вестницей Андрасте, отмеченной чудесным даром.
Эвелин побледнела.
— Никто — это ты, Кассандра. Стареющая неваррская ледышка, проводящая ночи в узкой постели в обнимку с варриковыми похабными книжонками, мечтая о большом твердом…
Звонкая пощечина оборвала ее на полуслове. На лице Эвелин, к мимолетному удовольствию Кассандры, отразилась растерянность.
— Прости, — с искренним раскаянием проговорила она. — Я не должна была.
Ошеломленная, Эвелин прижала ладонь к пылающей щеке.
— Прости, — повторила Кассандра, понимая, что и по ее собственному лицу разливается краска, словно это ее отхлестали по щекам.
Неловко повернувшись, она заспешила к выходу. В ту ночь Кассандра так и не смогла уснуть, лежа в темноте и черпая извращенное утешение в стыде и презрении к самой себе.
— Ты ударила Эвелин? Серьезно? — Варрик изумленно присвистнул.
Он заглянул к Кассандре утром, как частенько делал по дороге в «Приют Вестника», чтобы позвать ее составить ему компанию за завтраком.
«При виде тебя, Искательница, — говаривал он, — Кабо расцветает и выкладывает на тарелки самые лучшие кусочки. Чем я и пользуюсь».
— Серьезно, Варрик. И это было ужасно, мы ругались, как две рыночные торговки.
— Что же такого она тебе наговорила?
— Не имеет значения. Меня это не оправдывает, — Кассандра запнулась. — Да и ее тоже.
— Ладно, — сказал Варрик. — В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну или, по крайней мере, ничего такого, что нельзя было бы исправить теплым молоком и свежими булочками.
В дверях «Вестника» они столкнулись с Блэкволлом — Кассандре все еще сложно было привыкнуть к его подлинному имени. Растрепанный, с воспаленными запавшими глазами, бледным до восковой желтизны лицом, он задел ее плечом и покачнулся, прошептав бессвязные извинения. Из бутыли, которую он держал в руке, на гамбезон выплеснулась резко пахнущая янтарная жидкость.
Кассандра придержала его за плечо, не давая упасть, и брезгливо посторонилась, давая ему дорогу.
— Набрался с утра? — предположил Варрик, протягивая Кассандре платок — несколько капель рома попали и на ее дублет.
— Не знаю, — пробормотала Кассандра, провожая пошатывающегося Ренье взглядом.
На руке, которой она коснулась его, осталось смазанное кровавое пятно.
— Стой!
Она догнала Ренье, развернула к себе. Так и есть: мутный от боли взгляд, который Кассандра по ошибке приняла за опьянение, темные круги под глазами, пересохшие, как от лихорадки губы. Рукава гамбезона были пропитаны кровью.
— Что-то с тобой не то, Герой, — Варрик подставил ему плечо, не обращая внимания на протесты.
Они с Варриком помогли Ренье дойти до конюшни и взобраться по лестнице. Уложив его на соломенные мешки, служившие постелью, Кассандра осторожно расстегнула гамбезон, разрезала мокрую от крови нижнюю рубаху и замерла.
— Дерьмо Создателя, кто это тебя так? — непривычно серьезно спросил Варрик.
На груди Ренье, на плечах, животе и боках виднелись глубокие порезы, образующие прихотливую вязь. Из-за сочащейся из ран крови Кассандра не сразу поняла, что этот рисунок имеет определенную закономерность. Лишь когда Варрик отыскал относительно чистую тряпицу и, смочив ее ромом, принялся осторожно промывать порезы, Кассандра поняла, что хаотичный на первый взгляд узор состоит из повторяющихся слов «Том» и «Ренье», соединенных между собой изящным росчерком.
Ренье покачал головой, давая понять, что не желает это обсуждать, и, отняв у Варрика бутылку с ромом, сделал большой глоток прямо из горла.
Как и следовало ожидать, дверь в инквизиторские покои оказалась заперта, но Кассандру это не смутило. Она знала, что Эвелин у себя и не собиралась уходить, не поговорив с ней.
Постучавшись, Кассандра прислушалась.
— Эвелин, пожалуйста, открой.
Стоящий напротив стражник с явным любопытством наблюдал за происходящим.
— Эвелин, я проведу перед твоими дверями столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы меня выслушать.
Она было занесла сжатый кулак, чтобы постучать снова, – и еще сотню-другую раз, если нужно, – когда дверь приоткрылась.
— Искательница Кассандра.
— Что? — Кассандра раздраженно заложила руки за спину, оказавшись лицом к лицу с Ренье.
— Эвелин не сможет с тобой поговорить.
— Что с ней, ей хуже?
Кассандра боялась этого — приступы, связанные с нестабильностью метки становились все чаще.
— Ей нужен отдых. Завтра на рассвете мы возвращаемся в Халамширал.
Последнее время Эвелин предпочитала Скайхолду Зимний дворец, любезно предоставленный императором Гаспаром в ее полное распоряжение. Она сделала его своей личной резиденцией, и с точки зрения Кассандры в этом был смысл: Якорь становился все опаснее, если однажды Эвелин не успеет вовремя разрядить его, последствия будут ужасающими.
Для всех щедрость императора Гаспара, уступившего Инквизиции одну из лучших своих резиденций, выглядела проявлением благодарности за поддержку. Но Кассандра была одной из немногих посвященных, кто в точности знал, что случилось той ночью в Зимнем дворце.
Манера Лелианы врываться без стука стала привычной настолько, что заслышав звук открывающейся двери и легкие шаги за спиной, Кассандра молча пододвинула ей стул, не отрываясь от книги. Лелиана приглашением не воспользовалась, нетерпеливо остановившись возле стола.
— Великий герцог Гаспар де Шалон прислал официальное приглашение на императорский бал в Зимнем дворце.
Известие заслуживало внимания. Кассандра отодвинула от себя том в тяжелом, окованном металлом переплете.
— Как любезно с его стороны, в Скайхолде определенно не хватает развлечений. А что на самом деле?
— А на самом деле это переговоры. — Лелиана прошлась по комнате. — На кону стоит окончание многолетней борьбы между герцогом и императрицей Селиной. Это шанс для Инквизиции заполучить надежного союзника.
— И мы должны определиться, кого поддержим.
— Вариантов немного, — Лелиана нахмурилась. — Но хорошо то, что в каждом из них для нас есть свои преимущества.
— Императрица будет надежным и щедрым на золото союзником.
— А Гаспар окажет нам неоценимую военную поддержку.
Кассандра задумалась.
— Я не доверяю герцогу, — призналась она. — Он уже показал, каким вероломным может быть.
— Впрочем, как и Селина, — Лелиана потерла переносицу. — Они друг друга стоят. Нам нужно принять решение.
— Отправляйся за этим к Эвелин, — мрачно посоветовала Кассандра. — Не хочу тебя огорчать, но наша Инквизитор оказалась не такой покладистой, как ты думала.
— На самом деле я не особо беспокоюсь, — Лелиана надвинула капюшон. — Оба решения хороши по-своему. Хотя я все же предпочла бы иметь дело с Гаспаром.
Когда она ушла, Кассандра вновь раскрыла книгу, но сосредоточиться так и не сумела.
Зимний Дворец поразил Кассандру своим великолепием. Грандиозный и вместе с тем изысканный, выстроенный в подлинно орлейском стиле, — в нем почти варварская роскошь непринужденно уживалась с изяществом.
— Я не верю, что в Неварре нет ничего подобного, — насмешливо шепнула Лелиана, выходя из экипажа. — Неужто правящая семья ютится в сараях? Не разочаровывай меня.
— В Неварре вся роскошь принадлежит мертвым, — возразила Кассандра. — Живым приходится быть скромнее.
Они прошли сквозь ажурные ворота, пересекли ландшафтный парк и вошли во дворец, миновав стражу, облаченную в парадную униформу.
— Эвелин уже должна ждать нас, — Лелиана огляделась. — Где же она? Где Жози и Каллен? Они прибыли раньше, но это мы вынуждены топтаться у дверей бальной залы, точно прислуга в ожидании господ.
— Эвелин уже здесь. Сейчас нас представят императрице и двору, — Жозефина, словно материализовавшись из воздуха, заботливо расправила складку на кассандриной перчатке. — Ты знаешь, как это бывает.
Они с Лелианой обменялись понимающими улыбками. Поток бравурной музыки хлынул на Кассандру из распахнутых дверей. Лощеный герольд, объявлявший новоприбывших, даже не сбился, произнося ее полное имя.
Кассандра кожей чувствовала на себе изучающие взгляды придворных. Она знала это умение наблюдать исподтишка, которое в свете было доведено до искусства: стоит ей обернуться и все, что она увидит — это разодетых мужчин и женщин, всецело поглощенных беседой друг с другом.
Лелиана предупреждающе дотронулась до ее рукава.
— Миледи Флорианна, — она почтительно поклонилась.
Терпкий вызывающий аромат духов окатил Кассандру с головы до ног. Она поспешно последовала примеру Лелианы.
— Позвольте вам представить Кассандру Пентагаст, Искательницу Истины, советницу Инквизитора.
Герцогиня Флорианна де Шалон одарила Кассандру любезной улыбкой. Высокая и изящная, она неуловимо напоминала своего брата, Великого герцога Гаспара, — но больше осанкой и манерой речи, нежели лицом.
— Я много слышала о вас, Кассандра, безмерно рада наконец познакомиться. Но где же наша Инквизитор?
— Она еще успеет вам надоесть, Ваша Светлость, — натянуто улыбаясь ответила Лелиана.
Обмениваясь светски любезными фразами, они с Флорианной прошли вглубь бального зала, окруженные сопровождающими герцогиню дамами. Пристроившись в хвосте процессии, Кассандра сосредоточенно разглядывала замысловатую вышивку на подоле одной из фрейлин: жемчуг и золото. Орлейский двор дышал роскошью, питался ею, пил ее, точно цветок, посаженный в сухую почву, — воду.
Торжество было в самом разгаре. Лелиана и Жозефина незаметно исчезли, растворившись в сверкающей толпе. Кассандре казалось, что среди блеска драгоценностей, золотого шитья и инкрустаций она видит то и дело мелькающие рыжие волосы.
— Надеюсь, вы найдете возможность потанцевать, принцесса. — Тонкие губы Флорианны изогнулись в улыбке.
— О нет, — Кассандра покачала головой, игнорируя приглашающе протянутую руку, — никто не называет меня так, Ваша Светлость.
— Зря.
Флорианна пожала плечами, словно говоря «вам же хуже».
— Я наблюдала за вами, Искательница, вы словно не в своей тарелке.
— Так и есть.
Музыка стала оглушающей. Кассандру охватило дурное предчувствие, тяжелое и дергающее, как головная боль.
— Великий герцог просил передать, что задерживается, — сообщил запыхавшийся слуга.
Флорианна прикусила губу. Веер в ее руке дрогнул. Что-то было не так — Кассандра повертела головой, надеясь высмотреть в толпе кого-то из Инквизиции.
— Иди за мной, — прошипела за ее спиной Эвелин, не обращая внимания на удивленную герцогиню.
Она направилась к выходу, расталкивая собравшихся. Уже возле самой двери Кассандра бросила взгляд в сторону балкона, на окруженную свитой императрицу. Ей показалось, что Селина смотрит прямо на нее, подавшись вперед и опершись затянутыми в перчатки ладонями о перила.
— Да что происходит?
Кассандра шла быстро, но Эвелин все равно опережала ее на несколько шагов. Вслед им оборачивались. Маски покачивались, выражая недоумение.
Двери Зимнего дворца с глухим стуком захлопнулись за их с Эвелин спинами. Все так же не оглядываясь Инквизитор кивнула стражнику, одетому в цвета Великого герцога. К своему удивлению Кассандра узнала одного из солдат Каллена.
Тяжелые дубовые засовы легли в петли, запылали факелы. На стены полилось масло, в окна полетели камни, обмотанные горящим тряпьем и просмоленной соломой.
— Что тут происходит?
Эвелин цепко сжала ее предплечье.
— Идем же, Кассандра, экипаж ждет.
Дворец был окружен сплошной цепью солдат Инквизиции, переодетых в форму людей Гаспара де Шалона.
— Поверить не могу, — прошептала Кассандра.
В сгущающихся сумерках лицо Эвелин казалось бледным размытым пятном с черными провалами глаз.
— Зачем? Что тебе пообещал Гаспар?
Она скривилась.
— Не беспокойся, мы договорились. Он станет императором, как и хотел, но куда надежней скрепить союз кровью, а не чернилами.
Кто-то отчаянно колотил в запертую дверь изнутри. Огонь жадно вгрызся в створки двери, яростно побежал вверх, к стрельчатым окнам.
— Никого не выпускать.
Щелкнули пружины взведенных арбалетов, лязгнули извлеченные из ножен мечи. В ушах Кассандры звенели отчаянные крики гибнущих. Пламя лизало стены, рвалось в небо, окутывая величественный силуэт Зимнего дворца пеленой дыма.
Зимний Дворец был по-прежнему великолепен. Первое, о чем распорядился император Гаспар, — подобно Жюдикаэлю Первому, — отстроить все уничтоженное пожаром. Чтобы даже памяти о случившемся не осталось. Но пустынные дорожки в парке и тишина, висящая над слепо глядящими в небо статуями, не давала Кассандре забыть о той страшной ночи. Некогда прекрасный дворец теперь казался ей громадным некрополем коронованного мертвеца, восседающего на пепелище.
Опираясь на предплечье Ренье, Эвелин выбралась из кареты. Выглядела она плохо: исхудавшая, в уголках рта залегли резкие складки, заострившиеся скулы были обтянуты пергаментной кожей, в темных волосах виднелись белые нити седины. Левая рука в плотной кольчужной перчатке безжизненно висела вдоль туловища, полускрытая дорожной накидкой.
Но чудо, что она вообще держалась на ногах. Метка пожирала Эвелин Тревельян заживо, — даже теперь, когда на нее больше не воздействовала магия Соласа.
Это воспоминание Кассандра тоже охотно вычеркнула бы из памяти, если бы только могла. Вечер и ночь после встречи с новым Соласом — Фен'Харелом — даже мысленно она произносила это чужое и жуткое имя с осторожностью.
— Положите ее на постель, — скомандовала тогда Жозефина, распахивая двери. По ее смуглым щекам разливалась бледность, но привычная выдержка не изменила ей. Ренье, обезумевший, всклокоченный, в залитом кровью доспехе, покорно следовал за леди Монтилье, привлеченный ее уверенным тоном. Он никому не позволил нести Эвелин, и Кассандра, неотступно следуя за ним, молилась Создателю, чтобы это была все еще Эвелин, — живая Эвелин, а не ее бездыханное тело.
— Нужен лекарь, — прошептала Кассандра, поймав Жозефину за локоть. — Приведи Элан Вемаль и того парня, как же его имя, — полкового целителя, Каллен знает.
Коротко кивнув, Жозефина исчезла за дверью. Но лекарь мало чем помог. Как и травница Элан. Они добросовестно осмотрели мечущуюся по постели в лихорадочном забытьи Эвелин, но, видя их встревоженные лица и бегающие глаза, Кассандра все понимала без слов. Здесь они были бессильны.
— Идем, — сказала Кассандра, обращаясь к стоящему на коленях у изголовья кровати Ренье. Несмотря на всю неприязнь к нему, она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно мягче. — Тебе тоже нужен отдых.
Он покачал головой. Лицо его было серым от пыли и боли.
— Я знаю, тебе сейчас кажется, что если ты уйдешь, она умрет, — сказала ему Кассандра, чувствуя себя при этом необыкновенно дерьмово. — Но поверь, от тебя это нисколько не зависит. Ее жизнь в руках Создателя.
Ей показалось, что он ее не слышит, но это было не так.
— Я никогда не забуду, что ты сделала для Эви, Искательница, — с усилием сказал Ренье, не отрывая взгляда от скорчившейся на подушках Эвелин. — Даже когда стану гнить в Пустоте.
Кассандра поежилась. Ее мышцы вибрировали от запоздалого шока. В этот день сама смерть обратила на них свой взор. Но передумала.
Эвелин провела на краю Тени несколько долгих дней и ночей, но осталась жива, хотя Кассандра, лежа без сна в постели и слушая исполненные нечеловеческой боли крики, несущиеся из инквизиторской спальни, — уже не верила в это. В какой-то миг ей стало казаться, что ее долг — встать, взять меч и наконец избавить Эвелин от высасывающих ее душу мучений.
Поднявшись с постели, Эвелин, слабая и истощенная от боли, причиняемой терзающей ее тело меткой, приказала отправляться в Халамширал, тем самым навсегда отвергая Скайхолд, — словно враждебность Соласа отравила стены ее убежища.
Зимний дворец хорошо охранялся, как и подступы к нему, о чем позаботились советники, но самым главным для Эвелин, Кассандра поняла это очень скоро, были элювианы, которые вели в эльфийскую библиотеку.
— Дорога была тяжелой, моя леди.
Будто очнувшись, Эвелин подняла голову. Она рассеянно улыбнулась, отчего бледные губы покрылись сеточкой кровоточащих трещин. Ренье увлек Эвелин по лестнице ко входу во дворец, обнимая за талию; рукав гамбезона сполз, обнажив извилистый шрам, повторяющий очертания объединенных букв Т и Р. Кассандра отвернулась.
Чуть поодаль, возле мраморной колонны, она различила высокую массивную фигуру в темной одежде, и ее сердце пропустило удар. Кассандра узнала этого человека, и была не рада вновь видеть его здесь, какие бы цели он ни преследовал.
Неприятные воспоминания об их первой встрече нахлынули, словно дожидались подходящего случая: это произошло в тот приезд в Зимний дворец, когда, с трудом оправившись после встречи с Соласом, Эвелин больше не пожелала оставаться в Скайхолде.
— Я не думаю, что тебе нужно быть здесь, — сказала Эвелин, стоя в дверях и с неудовольствием наблюдая, как деловито снующие слуги раскладывают Кассандрины вещи в первых же попавшихся ей на глазах покоях. — Кроме всего прочего я покинула Скайхолд, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Мне нужно многое обдумать.
Кассандра не сомневалась, что ее намерение перебраться в Зимний дворец не понравится Эвелин, и одно только это наполняло ее решимостью.
— Я не помешаю, — коротко ответила она, жестом указывая, куда сгрузить ящик с книгами. — Но кто-то должен быть рядом с тобой, Эвелин. Каллен, Лелиана и Жозефина остались в Скайхолде, как и большинство членов Инквизиции. Ты не можешь быть здесь совершенно одна, особенно теперь.
— Не беспокойся за меня. Халамширал наводен нашими войсками, людьми Гаспара и шпионами Лелианы. И я не одна, со мной Том Ренье.
На языке крутились фразы одна язвительнее другой, но Кассандра сдержалась.
— Однажды я уже спасла тебя, — терпеливо напомнила она, дождавшись, когда слуги покинут комнату.
Эвелин задумалась, это было видно по блуждающему взгляду и плотно сжатым губам. Она понимала, что ей не доверяют и будут следить за каждым ее шагом, но такое положение дел более чем устраивало Кассандру, которая предпочитала играть в открытую.
— Как хочешь, — Эвелин пожала плечами, внезапно соглашаясь.
Время шло, и Кассандра в полной мере оценила преимущества Зимнего дворца: его расположение позволило наладить сообщение со Скайхолдом; Эвелин, ежедневно пропадавшей в книжном элювиане, пусть и не без труда, но удавалось контролировать метку и вовремя разряжать ее в Тени.
Сама по себе близость элювианов была риском, но с ним Кассандра приучилась мириться, выставив многочисленную охрану. Но не одни лишь магические двери-зеркала беспокоили ее. Поддержка Инквизиции слабела с каждым днем. Опасность разверзшихся небес, столько времени волновавшая умы, исчезла, в равной степени измотав жителей Орлея, Ферелдена и Неварры. Мало кто верил, что мятеж эльфов выльется в подлинную угрозу, — люди попросту устали бояться.
Но чем больше недооцениваешь врага, тем опаснее он становится. Донесения, идущие в Скайхолд, которые с согласия Лелианы проходили через руки Кассандры, удручали. Солас посеял хаос в Ферелдене — мелкими изнуряющими стычками, поджогами и набегами, высасывающими из и без того обескровленного Денерима последние соки. В Орлее дела обстояли не лучше: армия Долов, обретя второе дыхание, готовилась противопоставить свою силу императорскому войску.
Инквизиция больше не казалась спасителем, скорее, обузой для стремительно тощающей казны обоих государств. Тревожные сообщения поступали из Неварры и городов Вольной Марки, в Антиве то и дело вспыхивали пожары, принося правящей торговой гильдии колоссальные убытки. Не нужно было обладать сверхъестественной мудростью, чтобы связать одно с другим.
Все рушилось, словно дом, выстроенный на песчаном фундаменте. И Кассандра не строила иллюзий, что все разрешится по мановению левой руки Инквизитора Эвелин Тревельян.
Стук в дверь выдернул ее из тягостных раздумий.
— Искательница Кассандра!
Она узнала голос разведчицы Риттс. Здесь, в Зимнем дворце, Кассандра завела свою собственную Тайную канцелярию, и Риттс была одной из тех, кому она доверяла, как себе самой.
— Входи, Риттс.
Кассандра отложила перо, чувствуя, как ноет фаланга среднего пальца. Риттс выросла на пороге, возбужденно блестя глазами из-под своего извечного капюшона.
— Он прибыл, Искательница. Человек, которого ожидает Инквизитор. Он сейчас в холле.
Кассандра мысленно улыбнулась: верная Риттс, которая в благодарность за спасение предпочла остаться с ней.
— Где Эвелин?
Лицо Риттс помрачнело.
— В кабинете.
— Хорошо. Отправляйся к леди Тревельян, передай ей то, что сказала мне.
Риттс вышла. Кассандра откинулась на спинку кресла. Она не вмешивалась в дела Эвелин, но была осведомлена о каждом ее шаге. И знала, что она ждет этого человека, что приказала привести его к ней, сразу же, как только он появится. Стоило ли говорить, что Эвелин и не подумала посвятить ее, Кассандру, в свои планы.
Кассандра спустилась по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Не мешало понаблюдать за этим таинственным незнакомцем, которого так ждала Эвелин. Ее нервозность, усилившаяся в последние дни, говорила, как важен для нее этот визит.
К изумлению Кассандры, холл был пуст. Красноватый закатный свет, просачиваясь сквозь огромные, в человеческий рост высотой витражные окна, освещал пылинки, танцующие в воздухе.
— Госпожа?
Кассандра оглянулась. Одна из теней в нише подле лестницы ожила, обернувшись высоким мужчиной в дорожном плаще поверх легкого доспеха. Высокий, еще не старый, но с обветренным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Сломанный нос, жесткая линия крупного рта, короткие серые волосы, — то ли седые, то ли таким странным цветом их одарила природа. Глаза у незнакомца были необычные — чуть раскосые, и черные, как угли. Его плащ скреплялся на плече сильверитовой пряжкой: двуглавый грифон, расправивший крылья.
— Можешь звать меня Искательница Пентагаст.
Приближаться Кассандра не торопилась. Незнакомец приветственно склонил голову, давая понять, что услышал, но своего имени не назвал. Внимательно оглядев ее с ног до головы, он сделал шаг вперед, и Кассандра инстинктивно попятилась.
— Твое имя?..
Незнакомец улыбнулся, неожиданно обаятельно.
— Оно мне не нужно. Я отказался от него много лет назад. Порой мне кажется, что я и сам его больше не помню.
Час от часу не легче. Последнее время Кассандра не ценила любовь к инкогнито. Угольные глаза незнакомца вновь бесцеремонно обшарили ее с ног до головы, фиксируясь на каких-то очевидно значимых для него деталях. Затем, словно удовлетворившись увиденным, он одобрительно кивнул.
Кассандре захотелось отвести этого типа к Эвелин, и впредь держаться от него подальше. От него пахло кровью, неуловимо, но Кассандра чуяла этот сладковатый навязчивый смрад, разлитый в воздухе; монотонный и назойливый как гудение мясных мух.
«Инквизитор ожидает тебя», — собиралась сказать она и уйти, оставив между собой и этим странным человеком минимум сотню футов, но вместо этого молчала, зачарованно глядя в его тусклые черные глаза.
— Искательница Пентагаст! — Риттс налетела на нее с разгону, едва не сбив с ног, но Кассандра была рада этому, вынырнув из какого-то странного оцепенения.
— Что случилось? — краем глаза Кассандра покосилась на незнакомца. Тот безмятежно ждал.
— Поймали лазутчика, Инквизитор велела отыскать вас!
К своему неудовольствию, Кассандра заметила, что незнакомец безо всякого смущения последовал за ними.
Гул голосов достиг ее ушей раньше, чем Кассандра и ее непрошеный провожатый свернули за угол и оказались перед двустворчатыми дверями, ведущими в западную гостиную, которую Эвелин выбрала за царящий в ней прохладный полумрак и сделала своим кабинетом. Сейчас двери были небрежно распахнуты, открывая глазу сдержанно-роскошное убранство комнаты; возле них застыли четверо стражников. Риттс и еще двое разведчиков замерли вдоль стен.
Эвелин, сбросив уже ставшую привычной апатию, прижимала кинжал к тощей шее эльфа, сидящего на софе со связанными руками. Пленник, с виду совсем еще мальчишка, испуганно зыркал воспаленными глазами.
— Говори, — приказала она, усилив нажим. Эльф задрожал, как осенний лист, из-под стального острия поползла тонкая струйка крови.
Кассандра вздохнула: Эвелин неисправима, здравый смысл всегда был для нее ничем, когда речь заходила о ее прихотях.
— Отдай его мне, — устало предложила она. — И через пару часов мы будем знать все, что ему известно.
Неудачливый шпион бросил на нее затравленный взгляд, — репутация Искателей Истины была хорошо известна. Эвелин с неудовольствием дернула плечом, словно соглашаясь, что на эту добычу прав у Кассандры больше.
— Он твой.
Мальчишка, издав приглушенный всхлип, рванулся из удерживающих его тисков. Всего несколько дюймов, — но ему хватило. Широкое лезвие кинжала, скользнув по коже, погрузилось в выемку над ключицей, войдя глубоко в незащищенную плоть. Кровь брызнула в лицо Эвелин.
С глухим стуком тело повалилось на пол. Эвелин раздраженно выругалась, отодвигаясь и брезгливо вытирая испачканный лоб. Мальчишка еще корчился на полу, зажимая булькающую рану пальцами, но жизнь уже ускользала из его остекленевших глаз. Наконец он затих.
Кассандра скрипнула зубами. Злиться было не на кого, хотя она с удовольствием переложила бы вину на Эвелин, — за той и так числился счет таких размеров, что лишний пункт его бы не обременил.
Эвелин с досадой пнула труп ногой.
— Унесите эту падаль.
— Подождите.
Незнакомец, о котором Кассандра позабыла, захваченная происходящим, выступил из облюбованного им угла, — этот человек явно предпочитал находиться в тени. Он заразительно улыбался, отчего его грубоватое лицо, изрезанное морщинами, стало невыразимо притягательным.
— Позволите? — осведомился он у Эвелин, отвесив короткий галантный поклон в ее сторону, и любезно прибавил: — Инквизитор.
Та медленно улыбнулась в ответ. Размазанная по лбу и бровям кровь уже подсохла, придавая ей вид жуткий и комичный одновременно.
Получив разрешение, незнакомец иронично взглянул на Кассандру, словно проверяя ее реакцию, вынул из-за пояса нож и небрежно провел им по мясистому, покрытому шрамами, бугру у основания большого пальца. Кассандра едва не ахнула. Магия крови, запретное и гнусное колдовство, она впервые видела, чтобы кто-то использовал его открыто, и мало того, — настолько небрежно. Буднично.
Тело выгнулось, из вспоротого горла вновь полилась кровь, в воздухе разлился смрад опорожненных кишок. Труп замер в вертикальном положении, точно посаженный на кол. Мертвые губы беззвучно зашевелились.
Незнакомец поощрительно поднял брови.
— Можете спросить у него все, что вам нужно, Инквизитор. Он не солжет, обещаю.
Инквизитор облизнула пересохшие губы. Она начала задавать вопросы, и труп отвечал ей, сдавленным глухим голосом, идущим не от перерезанных связок, но из самого нутра.
С трудом отвлекшись от синюшного лица покойника, Кассандра взглянула на Эвелин. Чернота в глазах незнакомца притягивала ее как магнит.
— Я Эвелин. — Она протянула ему руку. — Инквизитор Эвелин Тревельян.
Незнакомец точно невзначай накрыл ее ладонь своей, окровавленной, — будто помечая:
— Первый Страж к вашим услугам, миледи.
И вот он снова тут, в Зимнем дворце. Кассандра почти физически ощущала тяжелый взгляд этих непроницаемых глаз, в ноздри вполз тошнотворный запах грязной запретной магии.
Первый из Ордена Серых снова был здесь, их с Эвелин дела, — один Создатель ведает, что связывает этих двоих, — еще не окончены. Кассандра отошла за колонну и нащупала жесткий квадратик из многократно сложенной бумаги. Записка жгла ей руки, соблазняя порвать, а обрывки швырнуть в огонь, как уже было с двумя ее предшественницами. Но не в этот раз. Кассандра сжала ладонь, чувствуя, как острые уголки больно впиваются в кожу.
В «Чайке и Маяке» не было принято разглядывать посетителей, — ценное качество для такого рода заведения. Кассандра оценила его сполна, когда в ответ на появление на пороге одинокой путницы в забрызганной грязью дорожной одежде никто даже не повернул головы.
Он ждал ее, сидя за столом у дальней стены. Низко надвинутый капюшон скрывал его лицо от посторонних взглядов, но Кассандра узнала его сразу, так же безошибочно, как определила руку, писавшую записку.
— Я удивлена, что ты осмелился, — сказала она вместо приветствия, усаживаясь напротив.
— Могу сказать то же самое тебе. — Он поднял голову.
Сейчас он выглядел почти так же привычно, каким Кассандра его помнила, и только синие огоньки в глазах намекали на его обновленную сущность.
— Что тебе нужно, Солас? Или мне теперь следует называть тебя Фен'Харел?
Мимолетная улыбка. Казалось, ему приятно слышать свое имя из ее уст. Исходящая от него магия была настолько сильна, что Кассандра испытала приступ дурноты. Она, должно быть, обезумела тогда, в храме Ужасного Волка. Рассеять такую магию было все равно что попытаться вычерпать море.
— Я хотел поговорить об Эвелин. Мне кажется, ты готова меня выслушать.
— Это почему же? — Кассандру злило, что его расчет оправдался. Она здесь, она скрыла эту встречу от Эвелин и, проклятье, но она действительно готова его выслушать.
Хотя в ту последнюю встречу Солас едва не убил их обеих.
После изматывающей схватки с Саиратом их небольшой отряд с головой погрузился в безумную, сковывающую тело усталость. Сама Кассандра мучительно пыталась расслабить сведенные мышцы рук, ей казалось, что ее ладонь вплавилась в рукоять меча. Но хуже всех приходилось Эвелин. На нее было страшно смотреть: неконтролируемая мощь метки убивала ее, высасывала остатки сил из истерзанного болью тела.
Каждая последующая разрядка Якоря давалась ей все тяжелее.
— Нужно идти дальше, — сказала Кассандра, с жалостью глядя, как Ренье пытается помочь Эвелин удержаться на подгибающихся ногах. — Осталось совсем немного.
«Осталось немного — для нее», — Кассандра еще не сошла с ума, чтобы произнести это вслух, но все было и так очевидно.
Перед этим элювианом, последним на их пути, метка словно взбесилась, выворачивая руку Эвелин из сустава.
— Я… пойду… одна, — упрямо сказала она, тяжело выплевывая слова. — Ждите.
Кассандра выждала, пока Эвелин скроется в элювиане и хладнокровно последовала за ней. Она не очень хорошо относилась к Эвелин Тревельян, это верно, но не настолько, чтобы позволить ей умирать в каком-то забытом Создателем углу на перекрестье неведомо куда идущих дорог.
Перешагнув через порог зеркала, Кассандра очутилась лицом к лицу с разъяренным кунари, занесшим топор над ее головой. Тело среагировало быстрее рассудка. Упав на колени, она перекатилась вбок, срывая с пояса меч, и только потом запоздало поняла, что кунари так и стоит в угрожающей позе, даже не шелохнувшись в ответ на ее движения.
Серая кожа гиганта казалась покрытой пеплом, и всмотревшись, Кассандра поняла, что перед ней — камень.
Идя вдоль поросшей травой и присыпанной щебнем дорожки, которая вела наверх, к водопаду, Кассандра не переставала удивленно вертеть головой, рассматривая застывшие рогатые фигуры. Безусловно это была магия, жестокая и древняя, но совершенно ей не знакомая. Сама мысль о том, что кто-то может — так, пугала Кассандру до онемения.
— …это позволит твоим людям дожить свои дни в мире, — говорил мужской голос, глубокий и бархатистый.
«Солас!»
Удивляться было некогда. Она в два прыжка взлетела по каменным ступеням. Эвелин стояла на коленях, словно умоляя о пощаде. Лицо ее было искажено от боли и ярости, рука пылала чистым зеленым огнем.
Солас что-то делал с Якорем, — Кассандра уловила сгустившееся в воздухе напряжение.
— Ос… останови это, — прохрипела Эвелин.
Она сопротивлялась изо всех сил. Ее лицо побагровело, на лбу вздулись вены. Она цеплялась за метку с отчаянием утопающего, и ее боль была такой осязаемой, что у Кассандры перехватило дыхание.
Не успев задуматься над тем, что делает, она свела ладони и сосредоточилась, привычно концентрируясь на плотных нитях энергии, сплетающихся в магическую вязь. Кассандра еще ни разу не сталкивалась ни с чем подобным: обычно она без труда находила слабые места в наложенных чарах, чтобы разорвать их, отрезать от источника. Но магия Соласа оказалась другой. Обжигающей. Грубой. Неукротимой.
Сплошной поток чистой, первозданной силы.
Кассандра взмокла от страха. «Что если она не иссякнет?» Это было невозможно, но невидимая паутина, оплетающая Эвелин, крепла с каждой секундой.
Солас бросил на Кассандру взгляд, полный удивления и легкой досады. Резко выдохнув, она задействовала «святую кару», умение столь же простое, сколь и действенное. Он отвлекся всего на миг, но этого оказалось достаточно. Все произошло быстро: ослепляющая вспышка, — Эвелин разрядила Якорь; разорвавшая пространство спасительная дыра в Тень втянула их внутрь, отсекая от оглушенного Соласа.
Тогда им повезло. Дважды, — сначала сбежать от Соласа, затем выбраться из Тени неподалеку от последнего элювиана. Но Кассандра никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной. Не ей, Искательнице, бояться магии, но то, чем обладал Солас — было намного страшнее всего, с чем ей доводилось сталкиваться.
Теперь же они, как ни в чем не бывало, сидели друг напротив друга, и со стороны их беседа наверняка казалась сдержанной и вполне дружелюбной. Жозефина бы оценила.
Солас прервал затянувшееся молчание:
— Многие погибнут в грядущем сражении.
— Если ты уничтожишь Завесу, как ты сам сказал, погибнет еще больше.
— Да, — Солас выглядел действительно опечаленным. — Это возможно. Но если Эвелин удастся то, что задумала — будет еще хуже, поверь мне.
— Ты серьезно? — Кассандру разобрал смех. — Ты собираешься уничтожить нас, ныне живущих, и ты говоришь о чем-то худшем?
— Я не говорил, что вы умрете. Я лишь сказал, что это возможно.
«Он играет со мной», — поняла Кассандра. Она встала.
— У меня нет на это времени.
Она вышла из харчевни и направилась к коновязи, кляня себя за впустую потраченное время. Глупый и рискованный поступок. Лошадь нервно всхрапнула, и Кассандра успокаивающе потрепала ее по загривку.
— Я могу показать тебе, — сказал Солас из-за спины.
Лошадь тревожно переступила с ноги на ногу, ее гладкие лоснящиеся бока взволнованно вздымались и опадали. Кассандра обернулась.
— Прямо здесь?
Солас посмотрел на предгрозовые облака в темнеющем небе.
— Можем вернуться в трактир и взять у кабатчика ключи от одной из его комнатушек. — Он едва заметно нахмурился. — Если, конечно, ты не боишься.
В молчании они возвратились в «Чайку и Маяк», где никто по-прежнему не обратил внимания на отправившуюся наверх парочку.
Комната была маленькой и грязной, как сотни других таких же комнатушек при постоялых дворах, предназначенных полумертвым от усталости путникам, желающим провести ночь под крышей. Им, — да непритязательным любовникам, чья страсть требовала утоления, мало заботясь о чистоте простыней и набитых соломой тюфяков.
«Я тебя слушаю», — хотела произнести Кассандра, но поняла, что Солас стоит прямо перед ней и держит за руку, а их тела соприкасаются, доверительно, почти интимно.
— Закрой глаза, сосредоточься.
Его голос обволакивал. От него исходила сила, огромная, теплая и надежная. Кассандра поразилась, что магия, которой она привыкла опасаться, способна вызвать подобные чувства. Во рту пересохло.
Солас по-прежнему держал ее за руку, властно и крепко сжимая запястье.
— А теперь смотри.
Кассандра послушно открыла глаза и пошатнулась, потрясенная. Бездумно обняв Соласа за талию, она смотрела вниз и видела Тень, расстилавшуюся под ногами.
— Не бойся. Просто смотри и слушай. Запоминай.
Это была не та привычная Тень, которую она знала: призрачная, изменчивая, плывущая перед глазами, точно морок, искусно наведенная иллюзия. Она была — живая, реальная настолько, что собственная ладонь показалась Кассандре бледной и размытой.
Мир, открывшийся перед Кассандрой был, — одни лишь безграничные скалы, безжизненный пористый камень, окутанный синими прожилками. В сером небе мелькали темные стреловидные силуэты.
Солас заговорил. Голос его стал печальным, слегка надтреснутым.
— Все началось с эпохи Древних. Мир тогда еще не принадлежал живым, им правили боги-драконы, бессмертные и всемогущие.
Рожденные магией его рассказа образы всплывали у Кассандры перед глазами.
— Их было семеро: Думат, Первый из Древних, Дракон Тишины, Зазикель, Дракон Хаоса, породившего скверну. Тот, Дракон Огня, отец пламени жизни; Андорал, Дракон Рабов, повелитель Камня; Уртемиэль, Дракон Красоты, властелин небес; Разикаль, Драконица Тайны, хранительница душ, и Лусакан, Дракон Тьмы, страж Запретного.
Кассандра видела их, наяву. Гордые змеиные шеи, увенчанные шипастыми головами, мощные тела и крылья.
— Но однажды глубоко под корнями вечных деревьев зародился огонь...
Сгусток синего пламени тлел среди камня.
— …он пробудил созданий, каждое из которых отыскало в пламени свою душу.
Эльгарнан, Лук Зари, повелитель света, колдунья Митал со своими дочерьми, и Двуликий Фалон'Дин, наполовину живой, наполовину мертвец. Был и еще один, карлик, чье имя осталось неизвестным, который нашел в пламени особенную, отмеченную Пустотой душу.
Трое вышли на поверхность, уверенные, что мир принадлежит им, и бросили вызов богам-драконам. Началась война. Но рожденные в огне не в силах были противостоять бессмертию и неуязвимости Древних.
Огненные стрелы Эльгарнана не могли пробить драконий панцирь, плоть драконов была неподвластна магии Митал, болезни, которые насылал Фалон'Дин не причиняли им ни малейшего вреда.
— Но среди Древних был еще некто, чье имя с тех пор забыто.
Сквозь дым Кассандра различила узкую согбенную спину Инквизитора. Эвелин Тревельян стояла на коленях, упираясь ладонями в растрескавшуюся от жара землю.
Совсем близко. Оглушенная, такая беззащитная.
Кассандра сжала рукоять меча. Один шаг, удар между лопаток, короткий и сильный, без замаха. Ей ничего это не будет стоить. Никто не узнает. Нужно было сделать это давным-давно, ошибки следует исправлять, пусть даже поздно.
Мгновения текли, медленно и неумолимо, отнимая крохи решимости.
«Сейчас или никогда», — подумала Кассандра. Рев боя ворвался в уши: треск горящего дерева, звон стали, хриплые голоса, стоны.
Она сделала шаг вперед.
І
— Если мы хотим сохранить и распространить влияние нашего ордена…
Кассандра украдкой огляделась, стараясь сдержать зевок. Заседание Совета продолжалось уже несколько часов кряду и порядком утомило, — никчемные пустопорожние разговоры. Для нее все было ясно как день: Инквизиция выполнила свою задачу, Инквизиция будет расформирована. Незачем создавать лишний очаг напряжения на и без того истерзанной политической карте. Кассандра поерзала, вспомнив гневные письма, которыми забрасывала ее неваррская родня. Все хотели знать, чем займется Инквизиция после победы над Корифеем. Всех интересовало, когда же будет нейтрализована эта молодая, но пугающе быстро нарастившая влияние организация.
— Кассандра?
Она пожала плечами. Ее мнение ни для кого не было секретом.
— Я за то, чтобы каждый из нас выбрал свой путь.
Лелиану было непросто сбить с толку.
— Важно, чтобы это было действительно наш путь, а не навязанный извне.
Кассандра перевела взгляд на Инквизитора Тревельян. Глаза Эвелин были пусты, мысли ее витали далеко отсюда. Кассандра могла бы поручиться, что так и есть — Инквизитор всегда мало интересовалась предложенными ей советами, теперь же ее обычная нервозность превратилась в равнодушную опустошенность. Казалось, она перестала обращать внимания на слова кого-либо из советников, только самой Кассандре иногда удавалось растормошить ее.
— Я считаю, что наша организация создавалась с определенной целью и теперь, когда смысл ее существования исчерпан, я не вижу…
Вынырнув из воспоминаний, Кассандра подошла к перилам, откуда был хорошо виден плац, на котором Каллен проводил последний смотр войск накануне сражения. Воспоминание о последнем относительно спокойном совещании советников всегда преисполняло ее жгучей досадой. Возможно ли было тогда достучаться до них, пробиться сквозь стену недоверия, уязвленной гордости и амбиций?
Если да, то в происходящем есть добрая доля и ее, Кассандры, вины. Стоило однажды встать на кривую дорожку «меньшего зла» и оказалось, что сойти с нее почти невозможно.
Кассандра впервые увидела Эвелин Тревельян на развалинах Конклава. В тот страшный день, когда привычная реальность треснула, прорвалась жутким зеленым нарывом. Разодранная одежда, мертвенно-бледное лицо, измазанное кровью и грязью, длинные темные волосы, кажущиеся седыми из-за покрывавшей их пыли, застывшие глаза. Позже Кассандра узнает, что остановившийся взгляд — воздействие лириумной настойки, но в тот момент ее охватил острый прилив жалости. Протянув руку, она подтащила Эвелин к себе, помогая встать на ноги, легонько встряхнула, пытаясь привести в чувство.
— Идти сможешь?
— Да. Кажется.
Глаза у нее были серые с расширенными зрачками и оттого кажущиеся черными, потрескавшиеся губы плотно сжаты. Широкие скулы, округлый подбородок, — обычное лицо, даже, наверное, миловидное, если стереть с него это ошеломленное, потерянное выражение.
Что-то странное творилось с ее левой рукой — от нее исходило призрачное зеленое свечение, точно от болотной гнилушки.
— Что это? — спросила Кассандра, осторожно прикасаясь к пораженной коже.
— Я не знаю, — Эвелин нахмурилась. — Не понимаю. Все как в тумане.
— Идем.
Постукивая пальцами по перилам в такт размеренному топоту сотен солдатских ног, Кассандра подумала, что на самом деле тогда, несмотря на страх и шок от случившегося на Конклаве, было намного легче, чем сейчас. Сиюминутные задачи: выжить, найти пристанище, пищу, воду — такие простые и понятные.
Голос Каллена, отдающего последние распоряжения заставил Кассандру поморщиться. Его решение вступить бой при Долах, укрепившись в предгорьях Морозных гор, вселяло тревогу. Она не разделяла его уверенности, но ничего не могла противопоставить в ответ: не Кассандра Пентагаст возглавляла пусть и поредевшее, но все еще сильное войско Инквизиции. Доводы командира были по-своему резонны — нельзя позволить взять Скайхолд в осаду, отрезав от дороги в низину. Но достаточно ли у них для этого сил? Теперь, когда Ферелден вынужденно отказал Инквизиции в военной поддержке, увязнув в огне охватившего страну мятежа — вся надежда оставалась на Орлей.
Попытки обсудить это с Эвелин стали настоящим мучением. На вопросы Кассандры она криво улыбалась и уходила от ответа, нянча искалеченную руку. Инквизитор явно что-то задумала, и, глядя на ее осунувшееся лицо с резкими складками в уголках губ, Кассандра понимала, что ничего хорошего ждать не приходится.
В этом была и ее, Кассандры, вина.
Свою первую ошибку, выбрав меньшее зло, Кассандра совершила, поддержав Эвелин Тревельян на посту Инквизитора. Спасительница, Вестница Андрасте, наделенная чудесным даром закрывать разрывы в кровоточащих небесах, — кого еще можно было представить на этом месте.
«Ты же понимаешь, она всего лишь символ. Все будет так, как решим мы», — Лелиана умела настоять на своем, и Кассандра скрепя сердце отдала Эвелин Тревельян инквизиторский меч.
Тревожный звоночек прозвенел уже во время вылазки во Внутренние земли. Испуганный разведчик, встретивший их в начале пути, взволнованно сообщил об исчезновении своей сослуживицы Риттс, которая отправилась патрулировать опасную зону.
— Я беспокоюсь за нее, — взволнованно твердил бедняга, сникая под взглядом Кассандры. — Она уже должна была вернуться.
— Мы проверим. — Кассандра подняла брови, дожидаясь утвердительного ответа Эвелин.
«Держись рядом, слушай меня, соглашайся», — таков был их уговор, когда стоя на руинах Конклава, испуганная и оглушенная Эвелин цеплялась за Кассандру, как за последнюю надежду.
Будучи правой рукой Верховной Жрицы Джустинии, Кассандра предпочитала держать под контролем все, что в ее силах. Метка на левой ладони Эвелин показалась ей тогда чудесным спасением, посланной самой Андрасте надеждой.
«Я не могу доверять ей, — пока не могу», — думала Кассандра, исподтишка наблюдая за Эвелин. Богатая семья и тесные связи с Церковью обеспечивали той определенное положение в обществе, но ходили слухи, что ничего, кроме беззаботной и роскошной жизни младшую Тревельян никогда не интересовало.
Эвелин послушно кивнула. Их маленький отряд углубился в зеленую рощу. Замыкающий процессию Варрик едва слышно хмыкнул:
— Хорошо идем. Прямо к ближайшей засаде.
— Я почувствую чужое присутствие, — безмятежно отозвался Солас.
Кассандра напряглась: эти двое, Эвелин и Солас, были для нее неиссякаемым источником беспокойства. Отступник и знатная девица, которая еще даже не приступив к служению храмовничьему ордену, заигрывала с лириумом, черпая в нем обманчивое могущество. Кассандра хорошо знала, что бывает с теми, кто попадает в зависимость от этого проклятия.
Звон мечей заставил их замереть на месте. Юркая фигура в темно-зеленой одежде металась между двух закованных в сталь храмовников, отчаянно уклоняясь от лезвий мечей.
Раздался резкий щелчок. Двойной оперенный болт пробил горло одного из храмовников, второй рухнул, объятый пламенем. С горестным всхлипом разведчица Риттс, как уже поняла Кассандра, бросилась на колени, склонившись над лежащей в траве женщиной в мантии. Плечо женщины было рассечено наискось, вокруг раны запеклась кровь.
Риттс выдохнула что-то вроде «Эльдредда», застыв над неподвижным телом.
— Отступница? — Эвелин выросла за ее спиной, внимательно всматриваясь в мертвое лицо. — Что она тут делала?
Риттс торопливо вскочила, опасливо поглядывая на новоприбывших. Слова благодарности, казалось, застревали у нее в горле. Кассандра окинула взглядом разоренную боем поляну: расстеленное покрывало, корзинка с провизией, опрокинутый оловянный кубок, из которого в траву стекала тонкая бордовая струйка.
Кассандра подняла брови. Понять, чем тут занимались Риттс и убитая отступница, было несложно.
— Поговорим в лагере, — бросила она. Не хватало еще обсуждать поведение разведчицы при всех.
Понурившись, Риттс бросила последний взгляд на тело подруги. Эвелин не двинулась с места. Ее темные брови сошлись, отчего переносицу пересекла вертикальная морщина.
— Это отступница.
— Да, — Кассандра нетерпеливо посмотрела на Риттс. — Нам нужно возвращаться в лагерь.
— Нет. Она не пойдет.
— Прости, что? — Кассандра не поверила своим ушам.
— Она устроила свидание, бросив пост и напарника. Нарушила приказ, подвергнув риску другого разведчика.
Эвелин отступила на шаг, смерив презрительным взглядом поникшую Риттс.
— Согласна, это неприемлемо. Мы обсудим это позже, в лагере, — с нажимом повторила Кассандра.
С усталым вздохом Эвелин вытащила из-за плеча один из своих парных кинжалов. Изогнутое синеватое лезвие хищно сверкнуло в лучах предзакатного солнца.
— Что ты делаешь? — Кассандра встала между нею и Риттс.
— Разве непонятно? — Эвелин крутанула кинжалом, разминая запястье.
— Ты собираешься убить ее за это?
— Собираюсь.
Варрик натужно закашлялся, пытаясь скрыть растерянность. Кассандра слышала прерывистое дыхание разведчицы за спиной. «Безумие какое-то, — думала она, глядя в остекленевшие глаза Эвелин. — Этого попросту не может быть».
— Я не думаю, что это правильное решение, — сказала она как можно более спокойным тоном. — Если ты поразмыслишь над этим, Эвелин, то поймешь, что я права. Мы можем использовать слабость Риттс, чтобы завербовать ее. Инквизиции пригодится ловкий шпион.
— Такой ловкий, что позволила быть захваченной врасплох, обжимаясь с отступницей?
В голосе Эвелин сквозило сомнение, но кинжал она все же отвела. Благодарная Риттс так назойливо пыталась поцеловать Кассандре руку, что пришлось оттолкнуть ее. Обратный путь до лагеря они проделали в полном молчании.
II
Последний перед сражением совет проходил, как всегда, в ставке командования. Невозмутимая Жозефина предупредила, что Инквизитор не сможет прийти. Кассандра заняла место за столом. Она редко присутствовала на советах, но сейчас был особый случай.
Каллен склонился над картой.
— Мы разместим требушеты здесь.
Он ткнул пальцем в точки на предгорьях Морозных гор.
— Тут, — он выделил участок карты ниже, — будет военный лагерь. Он и станет отправной точкой наших маневров.
На первый взгляд, план был неплох. Ударить по долийцам с фланга и тем самым зажать их в клещи между силами Инквизиции и отрядами императора Гаспара, которые выдвинутся из Халамширала и Вершиля.
— Если разместить резервный отряд здесь,— сказал Ренье, проведя на карте невидимую линию, — и отрезать эльфам путь к отступлению, эта победа может стать ключевой в этой войне.
Каллен согласно кивнул.
Кассандра отвела взгляд. Она считала, что Тому Ренье не место в Инквизиции, но Эвелин рассудила иначе. Она отличалась очень гибким пониманием справедливости, когда дело касалось ее личных привязанностей.
История с разведчицей Риттс оказалась лишь началом. Лелиана, самонадеянно предполагавшая, что им с Кассандрой без труда удастся направлять волю Эвелин в нужное русло, ошиблась. Шли дни, и Инквизитор училась пользоваться своей меткой, своей властью и своими привилегиями. Чтобы добиться нужного решения, Кассандре раз за разом приходилось убеждать и настаивать, но чем дальше, тем сложнее это становилось.
В тот день пустоши встретили их горячим ветром, секущим лицо мириадами раскаленных песчинок. Отряд был в пути уже несколько дней, все порядком устали и мечтали о возвращении в Скайхолд, чтобы хоть немного передохнуть.
Разведчики донесли о двух разрывах на расстоянии дня пути друг от друга, и следовало поторапливаться, — разверстая брешь исторгала из своего чрева демонов и призраков, которые наводняли окрестности. Эвелин приложила ладонь к глазам, вглядываясь в горизонт. Капельки пота стекали по ее лицу, оставляя серые дорожки на запыленной коже.
Перед ними лежал оазис, где можно было устроить привал и напоить лошадей. Кассандра успела распорядиться, чтобы их расседлали и соорудили временную стоянку, когда выяснилось, что Эвелин нигде не могут найти.
— Я не видел, чтобы Инквизитор покидала лагерь, — сообщил один из часовых.
Ее лошадь мирно щипала траву, освобожденная от седла и заскорузлых от пота поводьев.
— Не беспокойся, Искательница, — пробормотал Варрик, блаженно раскинувшись на расстеленном одеяле, подставляя солнцу лицо и волосатую грудь, видневшуюся в расстегнутом вороте дублета. — Ты же у нас мастер докапываться до сути. Посмотри, кого еще нет, и все поймешь.
Отряд был слишком мал, чтобы долго раздумывать. Кассандра поймала насмешливый взгляд Соласа и почувствовала себя круглой дурой. Варрик приоткрыл один глаз.
— Ты правда не знала? Мне казалось, как поклонница моего творчества ты должна была оказаться прозорливее.
— Ясно.
Кассандра отошла в сторону и села на камень, надеясь, что не покраснела. Время текло, как песчинки между пальцами, но Эвелин все не возвращалась. Варрик дремал, Солас, укрывшись в тени, сосредоточенно водил рукой над верхушкой посоха, что-то шепча на незнакомом Кассандре языке.
«Если что-то случится с обладательницей метки, — думала Кассандра, напряженно терзая рукоять меча. — Мы обречены. Мы все обречены».
— Я поищу их, — сказала она, вставая и с надеждой глядя на спутников. — Нужно убедиться, что Эвелин в порядке.
Варрик хмыкнул, Солас предпочел сделать вид, что не слышит. Кассандра прижала ножны к бедру. Оазис тянулся примерно на полмили, небольшая роща, водопад, скрытый под сенью деревьев и водоем, от которого исходил пьянящий запах чистой свежей воды.
Кассандра обогнула развалины, состоящие из нагромождения крупных желтых валунов, густо покрытых мхом, то и дело окликая Эвелин.
Чуть дальше, за островком зелени тянулась длинная песчаная полоса, за которой виднелся каменистый обрыв. Мысленно прокляв и Эвелин, и равнодушных спутников, Кассандра направилась туда, увязая в сыпучем песке.
— Эвелин? — позвала она, охваченная тревогой и раздражением. — Эвелин!
Дойдя до края обрыва, Кассандра остановилась, глядя вниз. Источенные временем и ветрами камни лестницей спускались к крохотной бухте, укрывшейся между полуразрушенных стен какой-то древней постройки.
Кровь застучала в висках. Эвелин была там, на прозрачном и чистом мелководье. Она и страж Блэкволл.
Их обнаженные тела ритмично двигались, как одно целое. Широкая спина Блэкволла блестела от пота, под белой кожей бугрились мускулы.
— Ну как, интересно? — с любопытством спросил неслышно подкравшийся Варрик. — Пусти, я тоже хочу посмотреть.
Кассандра с трудом удержала равновесие. Из-под подошв посыпались мелкие камешки, и их тихий дробный стук показался ей громыханием требушетных ядер.
III
— На карте все ваши планы выглядят хорошо, — резко сказала Кассандра, оборвав поток собственных мыслей. — Но так ли будет на самом деле?
— Мы имеем дело с Соласом, — согласилась Лелиана. — Это слишком опасно. Не лучше ли сосредоточиться на укреплении Скайхолда и обойтись силами диверсионных отрядов? Мы могли бы применить против эльфов их же тактику.
Каллен покачал головой.
— Ферелден охвачен мятежами. Если мы будем отсиживаться в крепости, то рискуем оказаться в окружении врагов. Осады мы можем не пережить.
— А еще магия,— добавил Ренье. — Я видел, что сотворил Солас с теми кунари, мы все это видели. Боюсь, стены Скайхолда его не задержат.
Он указал на линии, начерченные командором на карте.
— Я разделяю позицию Каллена. И я мог бы принять командование резервным отрядом, если позволите.
— Да, у тебя большой опыт организации засад, — не сдержалась Кассандра.
Ренье вздрогнул как от удара, от его щек отлила кровь.
— Как скажешь, Искательница Кассандра.
Он поднял ладонь, точно защищаясь, и Кассандра заметила выпуклый розовый шрам на его запястье, обычно скрытый рукавом гамбезона. Таких шрамов на теле Ренье были десятки, и она отвернулась, охваченная стыдом и отвращением, против воли вспомнив, как именно он получил эти отметины.
Эвелин сама настояла на том, чтобы суд над ее любовником, Томом Ренье, известным ранее как Серый Страж Блэкволл, состоялся сразу же, как только пленника доставили из Вал Руайо.
Кассандра поддерживала это решение. История предательства Ренье потрясла ее. И оттого, увидев, как с высоты своего инквизиторского трона Эвелин превратила суд в фарс, подарив Ренье прощение его лжи и участия в чудовищном преступлении, Кассандра пришла в ярость.
— Не найдешь для меня минуту? — окликнула она Эвелин, когда действо, названное судом, окончилось.
Эвелин, собиравшаяся было скрыться за дверью своих покоев, обернулась.
— Конечно, я вся внимание.
В молчании они вышли во внутренний двор, где пошли по дорожкам, стараниями Элан Вемаль обсаженным по обе стороны цветами и целебными травами. Заведя Эвелин за колонну в дальней части сада, Кассандра, недолго думая, высказала ей все, что наболело:
— Ты отдаешь себе отчет в том, что творишь, Эвелин? На глазах у всех ты оправдываешь и освобождаешь преступника, обманщика и предателя. Человека, который использовал тебя, чтобы укрыться от правосудия. Который втерся к нам в доверие и ежесекундно предавал его своей ложью.
Эвелин слушала ее внимательно, но взгляд ее был затуманен после приема лириума, — последнее время это случалось все чаще.
— Я ценю твое мнение, ты же знаешь, — ответила она, когда Кассандра сделала паузу в своей возмущенной речи. — У тебя все?
— Ты Инквизитор, Эвелин. — Кассандру злило, как легко та отмахнулась от ее слов. — Ты не можешь слепо следовать своим прихотям, как делала это в Оствике, ты обязана взвешивать свои решения, обязана быть ответственной. Какой пример ты подаешь своим людям? Ты должна, слышишь? Должна назначить наказание для Тома Ренье!
— Это тебя не касается, Кассандра. — Эвелин едва улыбнулась своим мыслям, явно теряя интерес к разговору. — Я поступлю с ним так, как посчитаю нужным.
— Ты сейчас издеваешься надо мной?
Кассандра понимала, что не стоит ввязываться в ссору с Эвелин, особенно когда та находится под воздействием лириумной настойки, — но ее уже несло.
— Я пытаюсь быть вежливой, Кассандра. Но как бы так объяснить, чтобы до тебя наконец дошло. Это я Инквизитор, а не ты.
— На самом деле ты была никем, Эвелин. Пока мы с Лелианой не сделали тебя Инквизитором, и в любой момент мы можем лишить тебя этого звания, помни об этом.
На самом деле Кассандра понимала, что кривит душой. Они с Лелианой передали бразды правления Инквизицией Эвелин Тревельян, потому что выбора у них не было. Для многих она являлась воплощенной надеждой в это страшное время. Вестницей Андрасте, отмеченной чудесным даром.
Эвелин побледнела.
— Никто — это ты, Кассандра. Стареющая неваррская ледышка, проводящая ночи в узкой постели в обнимку с варриковыми похабными книжонками, мечтая о большом твердом…
Звонкая пощечина оборвала ее на полуслове. На лице Эвелин, к мимолетному удовольствию Кассандры, отразилась растерянность.
— Прости, — с искренним раскаянием проговорила она. — Я не должна была.
Ошеломленная, Эвелин прижала ладонь к пылающей щеке.
— Прости, — повторила Кассандра, понимая, что и по ее собственному лицу разливается краска, словно это ее отхлестали по щекам.
Неловко повернувшись, она заспешила к выходу. В ту ночь Кассандра так и не смогла уснуть, лежа в темноте и черпая извращенное утешение в стыде и презрении к самой себе.
— Ты ударила Эвелин? Серьезно? — Варрик изумленно присвистнул.
Он заглянул к Кассандре утром, как частенько делал по дороге в «Приют Вестника», чтобы позвать ее составить ему компанию за завтраком.
«При виде тебя, Искательница, — говаривал он, — Кабо расцветает и выкладывает на тарелки самые лучшие кусочки. Чем я и пользуюсь».
— Серьезно, Варрик. И это было ужасно, мы ругались, как две рыночные торговки.
— Что же такого она тебе наговорила?
— Не имеет значения. Меня это не оправдывает, — Кассандра запнулась. — Да и ее тоже.
— Ладно, — сказал Варрик. — В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну или, по крайней мере, ничего такого, что нельзя было бы исправить теплым молоком и свежими булочками.
В дверях «Вестника» они столкнулись с Блэкволлом — Кассандре все еще сложно было привыкнуть к его подлинному имени. Растрепанный, с воспаленными запавшими глазами, бледным до восковой желтизны лицом, он задел ее плечом и покачнулся, прошептав бессвязные извинения. Из бутыли, которую он держал в руке, на гамбезон выплеснулась резко пахнущая янтарная жидкость.
Кассандра придержала его за плечо, не давая упасть, и брезгливо посторонилась, давая ему дорогу.
— Набрался с утра? — предположил Варрик, протягивая Кассандре платок — несколько капель рома попали и на ее дублет.
— Не знаю, — пробормотала Кассандра, провожая пошатывающегося Ренье взглядом.
На руке, которой она коснулась его, осталось смазанное кровавое пятно.
— Стой!
Она догнала Ренье, развернула к себе. Так и есть: мутный от боли взгляд, который Кассандра по ошибке приняла за опьянение, темные круги под глазами, пересохшие, как от лихорадки губы. Рукава гамбезона были пропитаны кровью.
— Что-то с тобой не то, Герой, — Варрик подставил ему плечо, не обращая внимания на протесты.
Они с Варриком помогли Ренье дойти до конюшни и взобраться по лестнице. Уложив его на соломенные мешки, служившие постелью, Кассандра осторожно расстегнула гамбезон, разрезала мокрую от крови нижнюю рубаху и замерла.
— Дерьмо Создателя, кто это тебя так? — непривычно серьезно спросил Варрик.
На груди Ренье, на плечах, животе и боках виднелись глубокие порезы, образующие прихотливую вязь. Из-за сочащейся из ран крови Кассандра не сразу поняла, что этот рисунок имеет определенную закономерность. Лишь когда Варрик отыскал относительно чистую тряпицу и, смочив ее ромом, принялся осторожно промывать порезы, Кассандра поняла, что хаотичный на первый взгляд узор состоит из повторяющихся слов «Том» и «Ренье», соединенных между собой изящным росчерком.
Ренье покачал головой, давая понять, что не желает это обсуждать, и, отняв у Варрика бутылку с ромом, сделал большой глоток прямо из горла.
IV
Как и следовало ожидать, дверь в инквизиторские покои оказалась заперта, но Кассандру это не смутило. Она знала, что Эвелин у себя и не собиралась уходить, не поговорив с ней.
Постучавшись, Кассандра прислушалась.
— Эвелин, пожалуйста, открой.
Стоящий напротив стражник с явным любопытством наблюдал за происходящим.
— Эвелин, я проведу перед твоими дверями столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы меня выслушать.
Она было занесла сжатый кулак, чтобы постучать снова, – и еще сотню-другую раз, если нужно, – когда дверь приоткрылась.
— Искательница Кассандра.
— Что? — Кассандра раздраженно заложила руки за спину, оказавшись лицом к лицу с Ренье.
— Эвелин не сможет с тобой поговорить.
— Что с ней, ей хуже?
Кассандра боялась этого — приступы, связанные с нестабильностью метки становились все чаще.
— Ей нужен отдых. Завтра на рассвете мы возвращаемся в Халамширал.
Последнее время Эвелин предпочитала Скайхолду Зимний дворец, любезно предоставленный императором Гаспаром в ее полное распоряжение. Она сделала его своей личной резиденцией, и с точки зрения Кассандры в этом был смысл: Якорь становился все опаснее, если однажды Эвелин не успеет вовремя разрядить его, последствия будут ужасающими.
Для всех щедрость императора Гаспара, уступившего Инквизиции одну из лучших своих резиденций, выглядела проявлением благодарности за поддержку. Но Кассандра была одной из немногих посвященных, кто в точности знал, что случилось той ночью в Зимнем дворце.
Манера Лелианы врываться без стука стала привычной настолько, что заслышав звук открывающейся двери и легкие шаги за спиной, Кассандра молча пододвинула ей стул, не отрываясь от книги. Лелиана приглашением не воспользовалась, нетерпеливо остановившись возле стола.
— Великий герцог Гаспар де Шалон прислал официальное приглашение на императорский бал в Зимнем дворце.
Известие заслуживало внимания. Кассандра отодвинула от себя том в тяжелом, окованном металлом переплете.
— Как любезно с его стороны, в Скайхолде определенно не хватает развлечений. А что на самом деле?
— А на самом деле это переговоры. — Лелиана прошлась по комнате. — На кону стоит окончание многолетней борьбы между герцогом и императрицей Селиной. Это шанс для Инквизиции заполучить надежного союзника.
— И мы должны определиться, кого поддержим.
— Вариантов немного, — Лелиана нахмурилась. — Но хорошо то, что в каждом из них для нас есть свои преимущества.
— Императрица будет надежным и щедрым на золото союзником.
— А Гаспар окажет нам неоценимую военную поддержку.
Кассандра задумалась.
— Я не доверяю герцогу, — призналась она. — Он уже показал, каким вероломным может быть.
— Впрочем, как и Селина, — Лелиана потерла переносицу. — Они друг друга стоят. Нам нужно принять решение.
— Отправляйся за этим к Эвелин, — мрачно посоветовала Кассандра. — Не хочу тебя огорчать, но наша Инквизитор оказалась не такой покладистой, как ты думала.
— На самом деле я не особо беспокоюсь, — Лелиана надвинула капюшон. — Оба решения хороши по-своему. Хотя я все же предпочла бы иметь дело с Гаспаром.
Когда она ушла, Кассандра вновь раскрыла книгу, но сосредоточиться так и не сумела.
Зимний Дворец поразил Кассандру своим великолепием. Грандиозный и вместе с тем изысканный, выстроенный в подлинно орлейском стиле, — в нем почти варварская роскошь непринужденно уживалась с изяществом.
— Я не верю, что в Неварре нет ничего подобного, — насмешливо шепнула Лелиана, выходя из экипажа. — Неужто правящая семья ютится в сараях? Не разочаровывай меня.
— В Неварре вся роскошь принадлежит мертвым, — возразила Кассандра. — Живым приходится быть скромнее.
Они прошли сквозь ажурные ворота, пересекли ландшафтный парк и вошли во дворец, миновав стражу, облаченную в парадную униформу.
— Эвелин уже должна ждать нас, — Лелиана огляделась. — Где же она? Где Жози и Каллен? Они прибыли раньше, но это мы вынуждены топтаться у дверей бальной залы, точно прислуга в ожидании господ.
— Эвелин уже здесь. Сейчас нас представят императрице и двору, — Жозефина, словно материализовавшись из воздуха, заботливо расправила складку на кассандриной перчатке. — Ты знаешь, как это бывает.
Они с Лелианой обменялись понимающими улыбками. Поток бравурной музыки хлынул на Кассандру из распахнутых дверей. Лощеный герольд, объявлявший новоприбывших, даже не сбился, произнося ее полное имя.
Кассандра кожей чувствовала на себе изучающие взгляды придворных. Она знала это умение наблюдать исподтишка, которое в свете было доведено до искусства: стоит ей обернуться и все, что она увидит — это разодетых мужчин и женщин, всецело поглощенных беседой друг с другом.
Лелиана предупреждающе дотронулась до ее рукава.
— Миледи Флорианна, — она почтительно поклонилась.
Терпкий вызывающий аромат духов окатил Кассандру с головы до ног. Она поспешно последовала примеру Лелианы.
— Позвольте вам представить Кассандру Пентагаст, Искательницу Истины, советницу Инквизитора.
Герцогиня Флорианна де Шалон одарила Кассандру любезной улыбкой. Высокая и изящная, она неуловимо напоминала своего брата, Великого герцога Гаспара, — но больше осанкой и манерой речи, нежели лицом.
— Я много слышала о вас, Кассандра, безмерно рада наконец познакомиться. Но где же наша Инквизитор?
— Она еще успеет вам надоесть, Ваша Светлость, — натянуто улыбаясь ответила Лелиана.
Обмениваясь светски любезными фразами, они с Флорианной прошли вглубь бального зала, окруженные сопровождающими герцогиню дамами. Пристроившись в хвосте процессии, Кассандра сосредоточенно разглядывала замысловатую вышивку на подоле одной из фрейлин: жемчуг и золото. Орлейский двор дышал роскошью, питался ею, пил ее, точно цветок, посаженный в сухую почву, — воду.
Торжество было в самом разгаре. Лелиана и Жозефина незаметно исчезли, растворившись в сверкающей толпе. Кассандре казалось, что среди блеска драгоценностей, золотого шитья и инкрустаций она видит то и дело мелькающие рыжие волосы.
— Надеюсь, вы найдете возможность потанцевать, принцесса. — Тонкие губы Флорианны изогнулись в улыбке.
— О нет, — Кассандра покачала головой, игнорируя приглашающе протянутую руку, — никто не называет меня так, Ваша Светлость.
— Зря.
Флорианна пожала плечами, словно говоря «вам же хуже».
— Я наблюдала за вами, Искательница, вы словно не в своей тарелке.
— Так и есть.
Музыка стала оглушающей. Кассандру охватило дурное предчувствие, тяжелое и дергающее, как головная боль.
— Великий герцог просил передать, что задерживается, — сообщил запыхавшийся слуга.
Флорианна прикусила губу. Веер в ее руке дрогнул. Что-то было не так — Кассандра повертела головой, надеясь высмотреть в толпе кого-то из Инквизиции.
— Иди за мной, — прошипела за ее спиной Эвелин, не обращая внимания на удивленную герцогиню.
Она направилась к выходу, расталкивая собравшихся. Уже возле самой двери Кассандра бросила взгляд в сторону балкона, на окруженную свитой императрицу. Ей показалось, что Селина смотрит прямо на нее, подавшись вперед и опершись затянутыми в перчатки ладонями о перила.
— Да что происходит?
Кассандра шла быстро, но Эвелин все равно опережала ее на несколько шагов. Вслед им оборачивались. Маски покачивались, выражая недоумение.
Двери Зимнего дворца с глухим стуком захлопнулись за их с Эвелин спинами. Все так же не оглядываясь Инквизитор кивнула стражнику, одетому в цвета Великого герцога. К своему удивлению Кассандра узнала одного из солдат Каллена.
Тяжелые дубовые засовы легли в петли, запылали факелы. На стены полилось масло, в окна полетели камни, обмотанные горящим тряпьем и просмоленной соломой.
— Что тут происходит?
Эвелин цепко сжала ее предплечье.
— Идем же, Кассандра, экипаж ждет.
Дворец был окружен сплошной цепью солдат Инквизиции, переодетых в форму людей Гаспара де Шалона.
— Поверить не могу, — прошептала Кассандра.
В сгущающихся сумерках лицо Эвелин казалось бледным размытым пятном с черными провалами глаз.
— Зачем? Что тебе пообещал Гаспар?
Она скривилась.
— Не беспокойся, мы договорились. Он станет императором, как и хотел, но куда надежней скрепить союз кровью, а не чернилами.
Кто-то отчаянно колотил в запертую дверь изнутри. Огонь жадно вгрызся в створки двери, яростно побежал вверх, к стрельчатым окнам.
— Никого не выпускать.
Щелкнули пружины взведенных арбалетов, лязгнули извлеченные из ножен мечи. В ушах Кассандры звенели отчаянные крики гибнущих. Пламя лизало стены, рвалось в небо, окутывая величественный силуэт Зимнего дворца пеленой дыма.
V
Зимний Дворец был по-прежнему великолепен. Первое, о чем распорядился император Гаспар, — подобно Жюдикаэлю Первому, — отстроить все уничтоженное пожаром. Чтобы даже памяти о случившемся не осталось. Но пустынные дорожки в парке и тишина, висящая над слепо глядящими в небо статуями, не давала Кассандре забыть о той страшной ночи. Некогда прекрасный дворец теперь казался ей громадным некрополем коронованного мертвеца, восседающего на пепелище.
Опираясь на предплечье Ренье, Эвелин выбралась из кареты. Выглядела она плохо: исхудавшая, в уголках рта залегли резкие складки, заострившиеся скулы были обтянуты пергаментной кожей, в темных волосах виднелись белые нити седины. Левая рука в плотной кольчужной перчатке безжизненно висела вдоль туловища, полускрытая дорожной накидкой.
Но чудо, что она вообще держалась на ногах. Метка пожирала Эвелин Тревельян заживо, — даже теперь, когда на нее больше не воздействовала магия Соласа.
Это воспоминание Кассандра тоже охотно вычеркнула бы из памяти, если бы только могла. Вечер и ночь после встречи с новым Соласом — Фен'Харелом — даже мысленно она произносила это чужое и жуткое имя с осторожностью.
— Положите ее на постель, — скомандовала тогда Жозефина, распахивая двери. По ее смуглым щекам разливалась бледность, но привычная выдержка не изменила ей. Ренье, обезумевший, всклокоченный, в залитом кровью доспехе, покорно следовал за леди Монтилье, привлеченный ее уверенным тоном. Он никому не позволил нести Эвелин, и Кассандра, неотступно следуя за ним, молилась Создателю, чтобы это была все еще Эвелин, — живая Эвелин, а не ее бездыханное тело.
— Нужен лекарь, — прошептала Кассандра, поймав Жозефину за локоть. — Приведи Элан Вемаль и того парня, как же его имя, — полкового целителя, Каллен знает.
Коротко кивнув, Жозефина исчезла за дверью. Но лекарь мало чем помог. Как и травница Элан. Они добросовестно осмотрели мечущуюся по постели в лихорадочном забытьи Эвелин, но, видя их встревоженные лица и бегающие глаза, Кассандра все понимала без слов. Здесь они были бессильны.
— Идем, — сказала Кассандра, обращаясь к стоящему на коленях у изголовья кровати Ренье. Несмотря на всю неприязнь к нему, она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно мягче. — Тебе тоже нужен отдых.
Он покачал головой. Лицо его было серым от пыли и боли.
— Я знаю, тебе сейчас кажется, что если ты уйдешь, она умрет, — сказала ему Кассандра, чувствуя себя при этом необыкновенно дерьмово. — Но поверь, от тебя это нисколько не зависит. Ее жизнь в руках Создателя.
Ей показалось, что он ее не слышит, но это было не так.
— Я никогда не забуду, что ты сделала для Эви, Искательница, — с усилием сказал Ренье, не отрывая взгляда от скорчившейся на подушках Эвелин. — Даже когда стану гнить в Пустоте.
Кассандра поежилась. Ее мышцы вибрировали от запоздалого шока. В этот день сама смерть обратила на них свой взор. Но передумала.
Эвелин провела на краю Тени несколько долгих дней и ночей, но осталась жива, хотя Кассандра, лежа без сна в постели и слушая исполненные нечеловеческой боли крики, несущиеся из инквизиторской спальни, — уже не верила в это. В какой-то миг ей стало казаться, что ее долг — встать, взять меч и наконец избавить Эвелин от высасывающих ее душу мучений.
Поднявшись с постели, Эвелин, слабая и истощенная от боли, причиняемой терзающей ее тело меткой, приказала отправляться в Халамширал, тем самым навсегда отвергая Скайхолд, — словно враждебность Соласа отравила стены ее убежища.
Зимний дворец хорошо охранялся, как и подступы к нему, о чем позаботились советники, но самым главным для Эвелин, Кассандра поняла это очень скоро, были элювианы, которые вели в эльфийскую библиотеку.
VІ
— Дорога была тяжелой, моя леди.
Будто очнувшись, Эвелин подняла голову. Она рассеянно улыбнулась, отчего бледные губы покрылись сеточкой кровоточащих трещин. Ренье увлек Эвелин по лестнице ко входу во дворец, обнимая за талию; рукав гамбезона сполз, обнажив извилистый шрам, повторяющий очертания объединенных букв Т и Р. Кассандра отвернулась.
Чуть поодаль, возле мраморной колонны, она различила высокую массивную фигуру в темной одежде, и ее сердце пропустило удар. Кассандра узнала этого человека, и была не рада вновь видеть его здесь, какие бы цели он ни преследовал.
Неприятные воспоминания об их первой встрече нахлынули, словно дожидались подходящего случая: это произошло в тот приезд в Зимний дворец, когда, с трудом оправившись после встречи с Соласом, Эвелин больше не пожелала оставаться в Скайхолде.
— Я не думаю, что тебе нужно быть здесь, — сказала Эвелин, стоя в дверях и с неудовольствием наблюдая, как деловито снующие слуги раскладывают Кассандрины вещи в первых же попавшихся ей на глазах покоях. — Кроме всего прочего я покинула Скайхолд, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Мне нужно многое обдумать.
Кассандра не сомневалась, что ее намерение перебраться в Зимний дворец не понравится Эвелин, и одно только это наполняло ее решимостью.
— Я не помешаю, — коротко ответила она, жестом указывая, куда сгрузить ящик с книгами. — Но кто-то должен быть рядом с тобой, Эвелин. Каллен, Лелиана и Жозефина остались в Скайхолде, как и большинство членов Инквизиции. Ты не можешь быть здесь совершенно одна, особенно теперь.
— Не беспокойся за меня. Халамширал наводен нашими войсками, людьми Гаспара и шпионами Лелианы. И я не одна, со мной Том Ренье.
На языке крутились фразы одна язвительнее другой, но Кассандра сдержалась.
— Однажды я уже спасла тебя, — терпеливо напомнила она, дождавшись, когда слуги покинут комнату.
Эвелин задумалась, это было видно по блуждающему взгляду и плотно сжатым губам. Она понимала, что ей не доверяют и будут следить за каждым ее шагом, но такое положение дел более чем устраивало Кассандру, которая предпочитала играть в открытую.
— Как хочешь, — Эвелин пожала плечами, внезапно соглашаясь.
Время шло, и Кассандра в полной мере оценила преимущества Зимнего дворца: его расположение позволило наладить сообщение со Скайхолдом; Эвелин, ежедневно пропадавшей в книжном элювиане, пусть и не без труда, но удавалось контролировать метку и вовремя разряжать ее в Тени.
Сама по себе близость элювианов была риском, но с ним Кассандра приучилась мириться, выставив многочисленную охрану. Но не одни лишь магические двери-зеркала беспокоили ее. Поддержка Инквизиции слабела с каждым днем. Опасность разверзшихся небес, столько времени волновавшая умы, исчезла, в равной степени измотав жителей Орлея, Ферелдена и Неварры. Мало кто верил, что мятеж эльфов выльется в подлинную угрозу, — люди попросту устали бояться.
Но чем больше недооцениваешь врага, тем опаснее он становится. Донесения, идущие в Скайхолд, которые с согласия Лелианы проходили через руки Кассандры, удручали. Солас посеял хаос в Ферелдене — мелкими изнуряющими стычками, поджогами и набегами, высасывающими из и без того обескровленного Денерима последние соки. В Орлее дела обстояли не лучше: армия Долов, обретя второе дыхание, готовилась противопоставить свою силу императорскому войску.
Инквизиция больше не казалась спасителем, скорее, обузой для стремительно тощающей казны обоих государств. Тревожные сообщения поступали из Неварры и городов Вольной Марки, в Антиве то и дело вспыхивали пожары, принося правящей торговой гильдии колоссальные убытки. Не нужно было обладать сверхъестественной мудростью, чтобы связать одно с другим.
Все рушилось, словно дом, выстроенный на песчаном фундаменте. И Кассандра не строила иллюзий, что все разрешится по мановению левой руки Инквизитора Эвелин Тревельян.
Стук в дверь выдернул ее из тягостных раздумий.
— Искательница Кассандра!
Она узнала голос разведчицы Риттс. Здесь, в Зимнем дворце, Кассандра завела свою собственную Тайную канцелярию, и Риттс была одной из тех, кому она доверяла, как себе самой.
— Входи, Риттс.
Кассандра отложила перо, чувствуя, как ноет фаланга среднего пальца. Риттс выросла на пороге, возбужденно блестя глазами из-под своего извечного капюшона.
— Он прибыл, Искательница. Человек, которого ожидает Инквизитор. Он сейчас в холле.
Кассандра мысленно улыбнулась: верная Риттс, которая в благодарность за спасение предпочла остаться с ней.
— Где Эвелин?
Лицо Риттс помрачнело.
— В кабинете.
— Хорошо. Отправляйся к леди Тревельян, передай ей то, что сказала мне.
Риттс вышла. Кассандра откинулась на спинку кресла. Она не вмешивалась в дела Эвелин, но была осведомлена о каждом ее шаге. И знала, что она ждет этого человека, что приказала привести его к ней, сразу же, как только он появится. Стоило ли говорить, что Эвелин и не подумала посвятить ее, Кассандру, в свои планы.
Кассандра спустилась по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Не мешало понаблюдать за этим таинственным незнакомцем, которого так ждала Эвелин. Ее нервозность, усилившаяся в последние дни, говорила, как важен для нее этот визит.
К изумлению Кассандры, холл был пуст. Красноватый закатный свет, просачиваясь сквозь огромные, в человеческий рост высотой витражные окна, освещал пылинки, танцующие в воздухе.
— Госпожа?
Кассандра оглянулась. Одна из теней в нише подле лестницы ожила, обернувшись высоким мужчиной в дорожном плаще поверх легкого доспеха. Высокий, еще не старый, но с обветренным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Сломанный нос, жесткая линия крупного рта, короткие серые волосы, — то ли седые, то ли таким странным цветом их одарила природа. Глаза у незнакомца были необычные — чуть раскосые, и черные, как угли. Его плащ скреплялся на плече сильверитовой пряжкой: двуглавый грифон, расправивший крылья.
— Можешь звать меня Искательница Пентагаст.
Приближаться Кассандра не торопилась. Незнакомец приветственно склонил голову, давая понять, что услышал, но своего имени не назвал. Внимательно оглядев ее с ног до головы, он сделал шаг вперед, и Кассандра инстинктивно попятилась.
— Твое имя?..
Незнакомец улыбнулся, неожиданно обаятельно.
— Оно мне не нужно. Я отказался от него много лет назад. Порой мне кажется, что я и сам его больше не помню.
Час от часу не легче. Последнее время Кассандра не ценила любовь к инкогнито. Угольные глаза незнакомца вновь бесцеремонно обшарили ее с ног до головы, фиксируясь на каких-то очевидно значимых для него деталях. Затем, словно удовлетворившись увиденным, он одобрительно кивнул.
Кассандре захотелось отвести этого типа к Эвелин, и впредь держаться от него подальше. От него пахло кровью, неуловимо, но Кассандра чуяла этот сладковатый навязчивый смрад, разлитый в воздухе; монотонный и назойливый как гудение мясных мух.
«Инквизитор ожидает тебя», — собиралась сказать она и уйти, оставив между собой и этим странным человеком минимум сотню футов, но вместо этого молчала, зачарованно глядя в его тусклые черные глаза.
— Искательница Пентагаст! — Риттс налетела на нее с разгону, едва не сбив с ног, но Кассандра была рада этому, вынырнув из какого-то странного оцепенения.
— Что случилось? — краем глаза Кассандра покосилась на незнакомца. Тот безмятежно ждал.
— Поймали лазутчика, Инквизитор велела отыскать вас!
К своему неудовольствию, Кассандра заметила, что незнакомец безо всякого смущения последовал за ними.
Гул голосов достиг ее ушей раньше, чем Кассандра и ее непрошеный провожатый свернули за угол и оказались перед двустворчатыми дверями, ведущими в западную гостиную, которую Эвелин выбрала за царящий в ней прохладный полумрак и сделала своим кабинетом. Сейчас двери были небрежно распахнуты, открывая глазу сдержанно-роскошное убранство комнаты; возле них застыли четверо стражников. Риттс и еще двое разведчиков замерли вдоль стен.
Эвелин, сбросив уже ставшую привычной апатию, прижимала кинжал к тощей шее эльфа, сидящего на софе со связанными руками. Пленник, с виду совсем еще мальчишка, испуганно зыркал воспаленными глазами.
— Говори, — приказала она, усилив нажим. Эльф задрожал, как осенний лист, из-под стального острия поползла тонкая струйка крови.
Кассандра вздохнула: Эвелин неисправима, здравый смысл всегда был для нее ничем, когда речь заходила о ее прихотях.
— Отдай его мне, — устало предложила она. — И через пару часов мы будем знать все, что ему известно.
Неудачливый шпион бросил на нее затравленный взгляд, — репутация Искателей Истины была хорошо известна. Эвелин с неудовольствием дернула плечом, словно соглашаясь, что на эту добычу прав у Кассандры больше.
— Он твой.
Мальчишка, издав приглушенный всхлип, рванулся из удерживающих его тисков. Всего несколько дюймов, — но ему хватило. Широкое лезвие кинжала, скользнув по коже, погрузилось в выемку над ключицей, войдя глубоко в незащищенную плоть. Кровь брызнула в лицо Эвелин.
С глухим стуком тело повалилось на пол. Эвелин раздраженно выругалась, отодвигаясь и брезгливо вытирая испачканный лоб. Мальчишка еще корчился на полу, зажимая булькающую рану пальцами, но жизнь уже ускользала из его остекленевших глаз. Наконец он затих.
Кассандра скрипнула зубами. Злиться было не на кого, хотя она с удовольствием переложила бы вину на Эвелин, — за той и так числился счет таких размеров, что лишний пункт его бы не обременил.
Эвелин с досадой пнула труп ногой.
— Унесите эту падаль.
— Подождите.
Незнакомец, о котором Кассандра позабыла, захваченная происходящим, выступил из облюбованного им угла, — этот человек явно предпочитал находиться в тени. Он заразительно улыбался, отчего его грубоватое лицо, изрезанное морщинами, стало невыразимо притягательным.
— Позволите? — осведомился он у Эвелин, отвесив короткий галантный поклон в ее сторону, и любезно прибавил: — Инквизитор.
Та медленно улыбнулась в ответ. Размазанная по лбу и бровям кровь уже подсохла, придавая ей вид жуткий и комичный одновременно.
Получив разрешение, незнакомец иронично взглянул на Кассандру, словно проверяя ее реакцию, вынул из-за пояса нож и небрежно провел им по мясистому, покрытому шрамами, бугру у основания большого пальца. Кассандра едва не ахнула. Магия крови, запретное и гнусное колдовство, она впервые видела, чтобы кто-то использовал его открыто, и мало того, — настолько небрежно. Буднично.
Тело выгнулось, из вспоротого горла вновь полилась кровь, в воздухе разлился смрад опорожненных кишок. Труп замер в вертикальном положении, точно посаженный на кол. Мертвые губы беззвучно зашевелились.
Незнакомец поощрительно поднял брови.
— Можете спросить у него все, что вам нужно, Инквизитор. Он не солжет, обещаю.
Инквизитор облизнула пересохшие губы. Она начала задавать вопросы, и труп отвечал ей, сдавленным глухим голосом, идущим не от перерезанных связок, но из самого нутра.
С трудом отвлекшись от синюшного лица покойника, Кассандра взглянула на Эвелин. Чернота в глазах незнакомца притягивала ее как магнит.
— Я Эвелин. — Она протянула ему руку. — Инквизитор Эвелин Тревельян.
Незнакомец точно невзначай накрыл ее ладонь своей, окровавленной, — будто помечая:
— Первый Страж к вашим услугам, миледи.
И вот он снова тут, в Зимнем дворце. Кассандра почти физически ощущала тяжелый взгляд этих непроницаемых глаз, в ноздри вполз тошнотворный запах грязной запретной магии.
Первый из Ордена Серых снова был здесь, их с Эвелин дела, — один Создатель ведает, что связывает этих двоих, — еще не окончены. Кассандра отошла за колонну и нащупала жесткий квадратик из многократно сложенной бумаги. Записка жгла ей руки, соблазняя порвать, а обрывки швырнуть в огонь, как уже было с двумя ее предшественницами. Но не в этот раз. Кассандра сжала ладонь, чувствуя, как острые уголки больно впиваются в кожу.
VІІ
В «Чайке и Маяке» не было принято разглядывать посетителей, — ценное качество для такого рода заведения. Кассандра оценила его сполна, когда в ответ на появление на пороге одинокой путницы в забрызганной грязью дорожной одежде никто даже не повернул головы.
Он ждал ее, сидя за столом у дальней стены. Низко надвинутый капюшон скрывал его лицо от посторонних взглядов, но Кассандра узнала его сразу, так же безошибочно, как определила руку, писавшую записку.
— Я удивлена, что ты осмелился, — сказала она вместо приветствия, усаживаясь напротив.
— Могу сказать то же самое тебе. — Он поднял голову.
Сейчас он выглядел почти так же привычно, каким Кассандра его помнила, и только синие огоньки в глазах намекали на его обновленную сущность.
— Что тебе нужно, Солас? Или мне теперь следует называть тебя Фен'Харел?
Мимолетная улыбка. Казалось, ему приятно слышать свое имя из ее уст. Исходящая от него магия была настолько сильна, что Кассандра испытала приступ дурноты. Она, должно быть, обезумела тогда, в храме Ужасного Волка. Рассеять такую магию было все равно что попытаться вычерпать море.
— Я хотел поговорить об Эвелин. Мне кажется, ты готова меня выслушать.
— Это почему же? — Кассандру злило, что его расчет оправдался. Она здесь, она скрыла эту встречу от Эвелин и, проклятье, но она действительно готова его выслушать.
Хотя в ту последнюю встречу Солас едва не убил их обеих.
После изматывающей схватки с Саиратом их небольшой отряд с головой погрузился в безумную, сковывающую тело усталость. Сама Кассандра мучительно пыталась расслабить сведенные мышцы рук, ей казалось, что ее ладонь вплавилась в рукоять меча. Но хуже всех приходилось Эвелин. На нее было страшно смотреть: неконтролируемая мощь метки убивала ее, высасывала остатки сил из истерзанного болью тела.
Каждая последующая разрядка Якоря давалась ей все тяжелее.
— Нужно идти дальше, — сказала Кассандра, с жалостью глядя, как Ренье пытается помочь Эвелин удержаться на подгибающихся ногах. — Осталось совсем немного.
«Осталось немного — для нее», — Кассандра еще не сошла с ума, чтобы произнести это вслух, но все было и так очевидно.
Перед этим элювианом, последним на их пути, метка словно взбесилась, выворачивая руку Эвелин из сустава.
— Я… пойду… одна, — упрямо сказала она, тяжело выплевывая слова. — Ждите.
Кассандра выждала, пока Эвелин скроется в элювиане и хладнокровно последовала за ней. Она не очень хорошо относилась к Эвелин Тревельян, это верно, но не настолько, чтобы позволить ей умирать в каком-то забытом Создателем углу на перекрестье неведомо куда идущих дорог.
Перешагнув через порог зеркала, Кассандра очутилась лицом к лицу с разъяренным кунари, занесшим топор над ее головой. Тело среагировало быстрее рассудка. Упав на колени, она перекатилась вбок, срывая с пояса меч, и только потом запоздало поняла, что кунари так и стоит в угрожающей позе, даже не шелохнувшись в ответ на ее движения.
Серая кожа гиганта казалась покрытой пеплом, и всмотревшись, Кассандра поняла, что перед ней — камень.
Идя вдоль поросшей травой и присыпанной щебнем дорожки, которая вела наверх, к водопаду, Кассандра не переставала удивленно вертеть головой, рассматривая застывшие рогатые фигуры. Безусловно это была магия, жестокая и древняя, но совершенно ей не знакомая. Сама мысль о том, что кто-то может — так, пугала Кассандру до онемения.
— …это позволит твоим людям дожить свои дни в мире, — говорил мужской голос, глубокий и бархатистый.
«Солас!»
Удивляться было некогда. Она в два прыжка взлетела по каменным ступеням. Эвелин стояла на коленях, словно умоляя о пощаде. Лицо ее было искажено от боли и ярости, рука пылала чистым зеленым огнем.
Солас что-то делал с Якорем, — Кассандра уловила сгустившееся в воздухе напряжение.
— Ос… останови это, — прохрипела Эвелин.
Она сопротивлялась изо всех сил. Ее лицо побагровело, на лбу вздулись вены. Она цеплялась за метку с отчаянием утопающего, и ее боль была такой осязаемой, что у Кассандры перехватило дыхание.
Не успев задуматься над тем, что делает, она свела ладони и сосредоточилась, привычно концентрируясь на плотных нитях энергии, сплетающихся в магическую вязь. Кассандра еще ни разу не сталкивалась ни с чем подобным: обычно она без труда находила слабые места в наложенных чарах, чтобы разорвать их, отрезать от источника. Но магия Соласа оказалась другой. Обжигающей. Грубой. Неукротимой.
Сплошной поток чистой, первозданной силы.
Кассандра взмокла от страха. «Что если она не иссякнет?» Это было невозможно, но невидимая паутина, оплетающая Эвелин, крепла с каждой секундой.
Солас бросил на Кассандру взгляд, полный удивления и легкой досады. Резко выдохнув, она задействовала «святую кару», умение столь же простое, сколь и действенное. Он отвлекся всего на миг, но этого оказалось достаточно. Все произошло быстро: ослепляющая вспышка, — Эвелин разрядила Якорь; разорвавшая пространство спасительная дыра в Тень втянула их внутрь, отсекая от оглушенного Соласа.
Тогда им повезло. Дважды, — сначала сбежать от Соласа, затем выбраться из Тени неподалеку от последнего элювиана. Но Кассандра никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной. Не ей, Искательнице, бояться магии, но то, чем обладал Солас — было намного страшнее всего, с чем ей доводилось сталкиваться.
Теперь же они, как ни в чем не бывало, сидели друг напротив друга, и со стороны их беседа наверняка казалась сдержанной и вполне дружелюбной. Жозефина бы оценила.
Солас прервал затянувшееся молчание:
— Многие погибнут в грядущем сражении.
— Если ты уничтожишь Завесу, как ты сам сказал, погибнет еще больше.
— Да, — Солас выглядел действительно опечаленным. — Это возможно. Но если Эвелин удастся то, что задумала — будет еще хуже, поверь мне.
— Ты серьезно? — Кассандру разобрал смех. — Ты собираешься уничтожить нас, ныне живущих, и ты говоришь о чем-то худшем?
— Я не говорил, что вы умрете. Я лишь сказал, что это возможно.
«Он играет со мной», — поняла Кассандра. Она встала.
— У меня нет на это времени.
Она вышла из харчевни и направилась к коновязи, кляня себя за впустую потраченное время. Глупый и рискованный поступок. Лошадь нервно всхрапнула, и Кассандра успокаивающе потрепала ее по загривку.
— Я могу показать тебе, — сказал Солас из-за спины.
Лошадь тревожно переступила с ноги на ногу, ее гладкие лоснящиеся бока взволнованно вздымались и опадали. Кассандра обернулась.
— Прямо здесь?
Солас посмотрел на предгрозовые облака в темнеющем небе.
— Можем вернуться в трактир и взять у кабатчика ключи от одной из его комнатушек. — Он едва заметно нахмурился. — Если, конечно, ты не боишься.
В молчании они возвратились в «Чайку и Маяк», где никто по-прежнему не обратил внимания на отправившуюся наверх парочку.
Комната была маленькой и грязной, как сотни других таких же комнатушек при постоялых дворах, предназначенных полумертвым от усталости путникам, желающим провести ночь под крышей. Им, — да непритязательным любовникам, чья страсть требовала утоления, мало заботясь о чистоте простыней и набитых соломой тюфяков.
«Я тебя слушаю», — хотела произнести Кассандра, но поняла, что Солас стоит прямо перед ней и держит за руку, а их тела соприкасаются, доверительно, почти интимно.
— Закрой глаза, сосредоточься.
Его голос обволакивал. От него исходила сила, огромная, теплая и надежная. Кассандра поразилась, что магия, которой она привыкла опасаться, способна вызвать подобные чувства. Во рту пересохло.
Солас по-прежнему держал ее за руку, властно и крепко сжимая запястье.
— А теперь смотри.
Кассандра послушно открыла глаза и пошатнулась, потрясенная. Бездумно обняв Соласа за талию, она смотрела вниз и видела Тень, расстилавшуюся под ногами.
— Не бойся. Просто смотри и слушай. Запоминай.
Это была не та привычная Тень, которую она знала: призрачная, изменчивая, плывущая перед глазами, точно морок, искусно наведенная иллюзия. Она была — живая, реальная настолько, что собственная ладонь показалась Кассандре бледной и размытой.
Мир, открывшийся перед Кассандрой был, — одни лишь безграничные скалы, безжизненный пористый камень, окутанный синими прожилками. В сером небе мелькали темные стреловидные силуэты.
Солас заговорил. Голос его стал печальным, слегка надтреснутым.
— Все началось с эпохи Древних. Мир тогда еще не принадлежал живым, им правили боги-драконы, бессмертные и всемогущие.
Рожденные магией его рассказа образы всплывали у Кассандры перед глазами.
— Их было семеро: Думат, Первый из Древних, Дракон Тишины, Зазикель, Дракон Хаоса, породившего скверну. Тот, Дракон Огня, отец пламени жизни; Андорал, Дракон Рабов, повелитель Камня; Уртемиэль, Дракон Красоты, властелин небес; Разикаль, Драконица Тайны, хранительница душ, и Лусакан, Дракон Тьмы, страж Запретного.
Кассандра видела их, наяву. Гордые змеиные шеи, увенчанные шипастыми головами, мощные тела и крылья.
— Но однажды глубоко под корнями вечных деревьев зародился огонь...
Сгусток синего пламени тлел среди камня.
— …он пробудил созданий, каждое из которых отыскало в пламени свою душу.
Эльгарнан, Лук Зари, повелитель света, колдунья Митал со своими дочерьми, и Двуликий Фалон'Дин, наполовину живой, наполовину мертвец. Был и еще один, карлик, чье имя осталось неизвестным, который нашел в пламени особенную, отмеченную Пустотой душу.
Трое вышли на поверхность, уверенные, что мир принадлежит им, и бросили вызов богам-драконам. Началась война. Но рожденные в огне не в силах были противостоять бессмертию и неуязвимости Древних.
Огненные стрелы Эльгарнана не могли пробить драконий панцирь, плоть драконов была неподвластна магии Митал, болезни, которые насылал Фалон'Дин не причиняли им ни малейшего вреда.
— Но среди Древних был еще некто, чье имя с тех пор забыто.
продолжение в комментариях